Барокко строй: Правила хорошего Тона – Архив

On РазноеLeave a Comment on Барокко строй: Правила хорошего Тона – Архив

Правила хорошего Тона – Архив

В Москву приезжает один из главных аутентистов мира голландец Тон Коопман со своим барочным оркестром и хором. «Афиша» составила словарь, позволяющий понять, что такое аутентичное исполнение

Аутентизм. Буквально — попытка воссоздать то, что давно утрачено. На деле — исполнение старинной музыки на инструментах ее времени (или их копиях) и по тогдашним правилам — то есть с соответствующими штрихами, нюансами, фразировкой и так далее. Как правило, получается быстрее, легче и прозрачнее. Обширные музыкально-исторические познания и сидение в пыльных архивах приветствуется; резкое неприятие того, как отполировали старую музыку титаны мейнстрима вроде Караяна, подразумевается. Началось все в Европе в 50-х — сейчас уже понятно, что реставраторы старины оказались главными революционерами в музыке второй половины ХХ века.

Барочный строй. Это значит, что нота ля первой октавы, а следовательно — и все остальные ноты звучат несколько ниже, чем мы привыкли.

Считается, что со времен барокко строй сильно «задрали» струнные; возможно, дело попросту в том, что в отсутствие глобализации свое понимание ноты ля было чуть ли не в каждом немецком княжестве. Так или иначе, сейчас прогрессивно мыслящие люди для Баха настраивают ля на 415 Гц, для Моцарта — на 430. И с презрением смотрят на тех, кто настраивает на банальные 440. Разумеется, людям без абсолютного слуха — разницы никакой, но для аутентистов это все равно что узкие брюки для стиляги. Помнится, году в 94-м на Конкурсе Чайковского скрипач Назар Кожухарь перестраивал свой инструмент перед тем, как сыграть Баха, что в глазах жюри выглядело полным выпендрежем. На третий тур его не пустили.

Безвибратный звук (non vibrato). Когда скрипач или виолончелист не теребит со всей страстью струны пальцами левой руки, а певец не заставляет звучать все тело, начиная с пяток. То и другое стало требоваться только в конце XIX века, когда нужно было озвучить большой зал или перекричать вагнеровский оркестр.

Дольше всех держался Венский филармонический оркестр, который играл безвибратным звуком аж до Второй мировой войны; как теперь выясняется — правильно делал.

Basso continuo. Или цифрованный бас: басовая партия для группы инструментов (клавесин и низкие струнные обязательны), которая записывалась частично нотами, а частично цифрами, лишь обозначающими структуру аккорда. Предполагалось, что каждый разберется сам и что исполнитель — тоже человек, которому позволено импровизировать.

Жильные струны. Струны из бычьих кишок, которые натягивались на скрипки и другие струнные инструменты. В наше время повсеместной экологической озабоченности применяются заменители. Инструменты с такими струнами надо настраивать гораздо чаще, чем с привычными металлическими, они капризны, не любят сквозняков, но без них аутентист постыдится выходить на сцену. Виктория Муллова, приезжавшая как-то с такой скрипкой, велела закрыть все форточки в Малом зале Консерватории, отчего наступила неимоверная духота — что для жил тоже плохо (не говоря уже о людях).

Клавесин. Предок рояля. Про него знали и раньше, но теперь он вышел из тени, и музыку баховского и добаховского времени стало прилично исполнять на нем. Точка отсчета — Густав Леонхардт, играющий на клавесине с 50-х годов.

Контратенор. Высокий мужской голос, поющий в диапазоне, за который обычно отвечают женщины. Его специфический тембр — непременный атрибут аутентичных исполнений вокальной музыки. Так сложилось, что лучше всего петь контратенором получалось у англичан (главное имя — Альфред Деллер). Контратенор не кастрат, а вполне нормальный мужчина: один из знаменитых представителей этой профессии Джеймс Боумен даже возил с собой повсюду фотографию жены и детей.

Кожаные литавры. Один из инструментов, который необходим для аутентичного исполнения старинной музыки. Есть еще траверсфлейта, гобой д’амур, гобой да качча, бассетгорн, теорба, лютня — всего не перечислишь. Правильные инструменты — всегдашняя головная боль музыкантов и организаторов: скажем, оркестру Коопмана придется везти с собой громоздкий барочный контрабас — единственный московский в день концерта будет задействован в другом месте.

Тон Коопман. Голландский клавесинист, органист, дирижер, один из главных пророков аутентичной веры. Ему 64 года, сорок из которых он занимается музыкой барокко; именно Коопман поспособствовал тому, что Амстердам сейчас считается одним из главных центров аутентизма. В 1979-м он основал Амстердамский барочный оркестр, в 1993-м — хор и добился славы для обоих. Потратил 10 лет и 12 миллионов долларов на запись всех кантат Баха. Считает, что музыка закончилась со смертью Моцарта.

Мелизмы. Завитушечки, которыми в нотах обозначаются мелодические украшения. Их научная расшифровка для аутентистов — принципиальная вещь. Не исключен, однако, и волюнтаристский подход — например, Теодор Курентзис зачастую вписывает в партитуру кучу нот собственного изобретения.

Настройка музыкальных инструментов и гармония мира

Высота настройки музыкальных инструментов в разные времена в разных местах Европы была разной. Сейчас в мире нет общего жёсткого стандарта. В академической музыке принято настраивать инструменты так, что ля первой октавы (а1) соответствует частоте 440 герц. На этот строй рассчитаны современные струнные, духовые и народные инструменты. Но в разных местах высота настройки может колебаться в пределах до 10 герц. В последние десятилетия получило широкое распространение музицирование на инструментах первой половины XVIII века — большинство из них (клавесины, барочные флейты, гобои, скрипки, виолы и пр.) имеет строй а=415Hz. Однако в Венеции во время Вивальди быловал совсем другой строй, гораздо более высокий даже в сравнении с нынешним  — a=466Hz, а для версальской придворной музыки времен Людовика XV делали флейты со строем ещё на полтона ниже общепринятого барочного — a=392Hz. Такое разнообраэие создавало огромные трудности для музыкантов. При посещении других стран и городов они использовали всяческие ухищрения вроде дополнительных колен для флейт и гобоев, применения разных инструментов, транспозиции написанных партий и пр.

Эпоха классицизма принесла с собой тенденцию нивелирования строевой пестроты. Большинство инструментов уже около 1750 года рассчитано на строй около 430 герц.

В 1881 году всеитальянский конгресс музыкантов принял резолюцию о стандертном строе 432. Этот строй, по мнению исследователей Йозефа Савера, Феликса Саварта и Бартоломео Грасси Ланди наилучшим образом соответствует резонансным свойствам воздуха комнатной температуры.

Однако без должного контроля строй имеет тенденцию к повышению. Исполнителей привлекает более яркое звучание, которое даёт чуть более высокая настройка рояля, скрипки и т.д. (Кстати, мой друг, легендарный бывший первый гобоист Чикагского оркестра Рэй Стилл рассказывал, что для настройки струнной группы своего великого коллектива он всегда давал ля не 440, а 439 — струнники всё равно настраиваются всегда на 1 герц выше…:) ) Возможно, в каких-то случаях сказывалась даже корысть настройщиков роялей — большее натяжение струн влекло за собой то, что к их услугам обращались более часто. В XX веке в Вене и Петербурге строй доходил порой до 447. С этим обстоятельством связано, между прочим, ухудшение качества звучания духовых групп европейских оркестров — инструменты были рассчитаны на 440 или 442, и подпиливание мундштуков и использование более коротких тростей искажало стройность звукоряда, лишало звучание наполненности, создавало неудобства для исполнителей.

Новый стандарт а=440 был принят в Европе в 1939 году. В США его даже пытались закрепить законодательно. Например, в случае, если гастролирующий оркестр приезжал на концерт в зал, в котором рояль был настроен выше, мог быть составлен акт об отмене концерта, а все огромные организационные издержки возлагались на администрацию зала. Сейчас, однако, таких строгостей уже нет.

И всё же в аутентичности, как видно, есть выражение тяги к естеству, поиск потерянной тропинки к истине, о чём писал Н.Арнонкур. Хотя и эту сферу атакует постмодернизм, превращая порой, и даже весьма часто, искусство в пародию, мне представляется этот путь воплощением той мысли, что история может служить вполне надёжным индикатором здравомыслия. И не только в искусстве.


Вот пример исследования, которое возвращает к пифагорейскому пониманию музыки как универсального осмысления бытия, связанного с астрономией, диалектикой, логикой, математикой. Музыка — отнюдь не только щекотание чувств, как это часто воспринимают сейчас. Я бы не сказал, что исследование является глубоким, но это направление мысли может пролить свет на более ясное понимание природы вещей и места человека и его творчества в бытии.

«Мы никогда не записываемся в студиях» • Stereo.ru

Барокко — новый рок-н-ролл? Можно сказать и так! Пусть этой музыке уже полтысячелетия — какая разница, если она все еще качает народ на концертах и привлекает все новых фанатов и адептов. Аутентичное исполнительство — то есть игра на старинных инструментах — добирается и до российской провинции.

На самом деле, ничего удивительного в привлекательности барокко нет. Оно в нас как бы «зашито». Рок, прог-рок, фолк-рок, арт-рок и даже попса заимствовали из барокко мелодии и ритмику.

В принципе, рок и барочная музыка во многом совпадают, так сказать, по интенциям и эстетике: страсть, тяга к импровизации, живому исполнению, важная роль текста, острота высказывания и так далее.

С открытием аутентичного исполнительства в середине XX века у барочной музыки случился подъем. В пыли библиотек обнаружилась целая вселенная забытых манускриптов очень хороших композиторов. Эта музыка считалась устаревшей и наивной — но только потому, что ее действительно как-то не круто играть на «нормальных» скрипках и роялях, которые родом из XIX века. Теперь в «тусовке» аутентистов постоянно что-то происходит, и идут оживленнейшие споры, что и как играть — с переходом на личности. Чистый рок-н-ролл.

Этот живой нерв и отсутствие чопорности народу нравится. И не только в вечно выпендривающейся Москве, но даже в Ярославле, где в мае проходил ежегодный Международный музыкальный фестиваль, созданный выдающимся альтистом, лауреатом «Грэмми», Юрием Башметом. В этом году из барочников туда приехал бельгийский коллектив Il Gardelino («Щегленок» — назван по концерту Антонио Вивальди).

Квинтет — хотя вообще-то это гибкий состав, и количество музыкантов может меняться под конкретные задачи — отыграл концептуальную программу.

Бах («Бранденбургский концерт») и композиторы, которых в то время ставили в один ряд с лейпцигским гением: Иоганн Фридрих Фаш и чех Ян Дисмас Зеленка. Последний, кстати, один из таких вот неожиданных открытий недавнего времени: замечательный композитор родом из Богемии, работавший в Саксонии, которого в буквальном смысле «откопали» в нотных библиотеках и теперь изучают и играют. Концерт получился очень живым — ярославцы разве что в проходах не танцевали!

А я пообщался с отцами-основателями коллектива, флейтистом Яном де Винном и гобоистом Марселем Понселем, об особенностях записи барочной музыки на современной аппаратуре.

— Простой технический вопрос: насколько сложно записывать старинные инструменты, какие проблемы возникают при записи?

Марсель: Я не знаю, какие вообще могут быть «проблемы» со старинными инструментами. У них свой тембр, свои «цвета», которые мне лично всегда очень нравились. Процесс записи этих инструментов не особо отличается от более современных, правда, они «мягче», нежнее.

Ян: Проблем действительно никаких, но совершенно необходим нормальный, подходящий зал для записи. Вчерашняя Филармония идеально бы подошла. Могу сравнить этот зал с древним зданием бывшей церкви в Антверпене, где мы обычно записываемся. Церковь очень длинная, и звук идет долго, то есть нет эха, и на записи нет вот этого ощущения «переакустики».

— Как снимается звук барочного ансамбля?

Ян: Стереомикрофонами. Вообще, лет 20–30 назад считалось, что барочный ансамбль нужно снимать только одним микрофоном. Потом один швейцарский инженер, Жан Даниэль Нуар, доказал всем, что можно каждый инструмент писать отдельным микрофоном, и ничего страшного в этом нет. Сейчас же даже компьютеры используют — они корректируют миллисекунды задержки звука. Так что барочные инструменты и современные технологии очень даже дружат.

Марсель: Но все равно мы не пишем раздельно каждый инструмент, как поп-музыканты. Мы играем все вместе от начала до конца, повторяя десятки раз, если нужно. Потом монтируем лучшие дубли.

— Что для вас лучшая студия?

Ян: А мы вообще не записываемся в студиях — только в концертных залах и церквях.

— Сейчас между аутентистами и академистами прямо-таки идет война, как между панками и металлистами в моей юности. Вы лично видите противоречие в разных стилях классической музыки?

Марсель: Противоречий нет. Барочная музыка — как речь, она основана на риторике. И музыка в барочном произведении «подсвечивает» фразы и образы, делает их более наглядными. Если ты понимаешь систему — то знаешь, как все это правильно изобразить. Но то же самое работает и с Шубертом, и Брамсом, и вообще довольно долго, уже после эпохи барокко! Потому что только в XIX веке стала исчезать связь музыки и слова, только тогда, всего лишь в позапрошлом веке, начала появляться «чистая музыка».

Это романтизм: музыка начинается там, где заканчивается речь, где уже словами ничего не скажешь. Романтики рассказывали о внутренних переживаниях героя. У барочных композиторов такого просто не могло случиться, они про другое. У Баха была непростая жизнь, много его детей умерло, но нигде у него вы не услышите ни ноты личных проблем и сожалений. Но при этом переданы очень сильные эмоции — и они прославляют церковь.

— В Бельгии развито аутентичное исполнительство. Вы, конечно, не могли не испытать влияние коллег…

Ян: Конечно, у нас в Брюгге масса концертов и фестивалей, я лично так и заинтересовался и сам стал играть. И делать инструменты.

Марсель: Я хотел играть Баха правильно. Стал интересоваться, изучать… А «древних» инструментов в то время толком не было — пришлось учиться их делать.

— В Бельгии есть целая династия мастеров — братья Кейкен.

Марсель: Мы с ними из одного города! Они лично нас очень многому научили.

Ян: Мы с Марселем родились в правильном месте — фестивали, концерты, мастера. В Брюгге благоприятная среда, чтобы стать барочным музыкантом и играть нашу любимую музыку. Судьба! В другом городе все бы сложилось по-другому.

— Боюсь даже спрашивать, на чем лучше слушать барокко! На каких носителях, аппаратуре и так далее.

Ян: Конечно, живьем — в этом весь смысл. Я сам не поклонник Hi-Fi-аппаратуры. Например, у меня есть друг, который просто помешан на технике — у него весь дом в этих Hi-End-блоках, кабели по 10 000 евро. Ну, вы понимаете. Мне кажется, звучит холодно. Я ему так честно и сказал.

Самая дорогая аппаратура не передает тепло концертного зала, где всё — про эмоции. На концерте исполнитель передает эмоцию слушателю, сидящему напротив, а самая совершенная запись именно этого-то ухватить и не может. Хотя она всё вроде бы передает: высоту, тембр и так далее.

Я когда строю фразу — будто бы разговариваю: вот тут надо сказать помягче, тут погромче. Это реальный диалог с публикой, так оно работает.

— Хорошо, может, винил лучше для этой музыки?

Ян: Ну все, теперь у нас мода на винил (смеется).

Марсель: Вернулся винил, да. Но мне все равно — я таким образом вообще музыку не слушаю.

Ян. Мне давали попользоваться CD-плеером американской фирмы McIntosh — это очень дорогая штука, стоит 8 000 долларов.

— Мы регулярно обозреваем продукцию этой фирмы.

Ян. Так вот, этот CD-плеер звучал почти совсем как винил, настолько там хороший ЦАП. Так что дело не в носителе.

Марсель: Я много переслушал записей, но мне было интересно, как играют, с какими штрихами и так далее, но не ради качества записи.

— А вы прошли через увлечение более массовой музыкой XX века — роком, джазом?

Марсель: Мы однажды решили сделать проект с джазменами. С очень хорошими, настоящими. Мы поиграли Баха, джазмены сказали: «Ооо, это фантастика!» Потом они поиграли своего Баха. Мы сказали: «Ооо, это фантастика, это другая музыка, очень интересно!» Но совместить не получилось — было невозможно играть вместе! Раз, два, три, четыре — и мы разъезжаемся, у нас разные ритмы и акценты. Мы просто из разных миров, и они не совместимы.

Строй барокко — 415 герц: xaliavschik — LiveJournal

в дополнение к этому и этому

из комментариев:

Аноним:

440 Гц — на современных инструментах (с 1860-х).
432 Гц было с 1780-х. То есть, начиная от среднего классицизма и до среднего романтизма включительно.

В барокко и раннем классицизме было 415. То есть, на полтона ниже, чем сейчас. И это было хорошо. Скрябин как-то говорил, что есть тональности земные (типа фа мажора, до мажора), есть небесные (фа-диез мажор, до-диез мажор). То есть, в первых мало (или нет) знаков при ключе, а во вторых много. Последние используются реже, т. к. их сложнее играть. А во времена барокко было по-другому. Формально использовались тональности земные, но так как строй был на полтона ниже, они по современным меркам имели частоту как у небесных.

Например, земной до мажор звучал как небесный си мажор. Земной соль-мажор — как небесный фа-диез мажор. И т.д. Обратные примеры могли быть, но очень редко (так как тональности с большим количеством знаков почти не использовались).
—-

xaliavschik:
То есть 432 ввели как раз тогда, когда началась деградация.
Значит нужно 415.

UPD:
даже вот так: http://bit.ly/2kfoDtX
То есть для каждого произведения нужно отдельно выяснять, какую тональность использовал композитор.
~~
C XVI века звук ноты ля, который было зацепился за 405 Гц, «болтало» вплоть до эпохи Наполеона, который своим приказом ввёл стандарт 435 Гц. Немцы в XVII веке настраивали свои оргáны от звука частотой 415 Гц; итальянцы в период своего барокко — от 392, но на севере страны, в эпоху Монтеверди звук ноты ля для первой октавы соответствовал частоте 460 Гц. В России конца XVIII века — 436, но в Санкт-Петербурге времён Штрауса — 444 Гц. В Вене эпохи Моцарта и в Лондоне 1826 г. музыканты настраивались на 422 Гц, но в 1845 англичане предпочли «почему-то» 455 Гц.
(«Занимательная история» выпуск 3, Андрей Гоголев)

UPD2:
из википедии:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Камертон_(эталон_высоты)
—-
Для барочной музыки в целом распространён стандарт a1 = 415 Гц (примерно на полтона ниже «обычного фортепианного» ля). Этот стандарт не опирается на какой-либо один или «самый истинный» старинный источник (теоретический трактат и т. п.), но принят музыкантами-исполнителями по негласному консенсусу. Кроме того, в музыке барокко, где заняты музыкальные инструменты, применяются:
для североитальянского барокко (Габриели, Монтеверди и т. п.) a1 = 460 Гц
для французского и южноитальянского барокко a1 = 392 Гц
для венской классики (Моцарт, Гайдн и т. п.) и раннего романтизма (ок. 1750—1850) a1 = 430 Гц
для исполнения немецкой хоровой и органной музыки XVII в. a1 = 415 Гц
Таким образом, разброс эталонных высот для настройки инструментов и хора в интерпретациях аутентистов весьма значителен.

Roland — C-30 | Цифровой клавесин

Привлекательный дизайн

Способный разместиться даже в небольшом помещении, этот изящный компактный инструмент повторяет корпус небольшого прямоугольного клавесина, известного как virginal. Картинка может быть размещена во внутреннюю часть крышки над клавиатурой, а боковые панели могут быть заменены репродукцией цветного стекла. Возможно изменение внешнего вида, так что в каком бы интерьере Вы не разместили инструмент, он всегда будет смотреться гармонично.

Чувствительная клавиатура

Недавно разработанная специальная клавиатура аутентично воссоздает ощущение щипка клавесина при нажатии. Были тщательно воссозданы все мелочи конструкции и поведения клавиши клавесина, включая размер и форму белых клавиш, глубину их нажатия и даже четкий призвук при отпускании клавиши.

Богатый тембр

Этот инструмент в Германии и Италии называет чембало, во Франции – клавесин. Совершено естественно, что конструктивные особенности акустических инструментов отличались. В C-30 заключено два типа клавесина: французский и фламандский. Переключиться можно простым нажатием кнопки. Для каждого звука доступны 4 регистра: 8’I (задний), 8’II (передний), 4′, и Lute (приглушенный тембр). Вы можете играть на каждом из них по отдельности, или наложить один регистр на другой. Стараясь создать идеальный клавесин, Roland также создал инструмент, у которого не было исторического прототипа – «динамический клавесин» – отвечающий на силу нажатия и на педаль демпферов. Помимо этого, включены также звуки раннего фортепьяно – молоточкового клавира, и 2 типа компактного духового органа.

Надежный строй

Вы можете одним нажатием кнопки настроить инструмент на строй барокко (ля первой октавы – 415 Гц) или на версальский строй (392 Гц). Так как C-30 – полностью цифровой инструмент, он не расстроится из-за изменения температуры и влажности или во время транспортировки. Он всегда в строю и всегда готов к игре.

Поддерживается 5 типов строев. Помимо равномерно-темперированного можно играть и в старинных строях: Werckmeister, Kirnberger, Vallotti, или средний (усредненный между равномерно-темперированным и пифагорийским). Таким образом, любую пьесу Вы всегда сможете исполнить аутентично.

Возможно управлять громкостью и играть в наушниках

Вы можете играть точно с той громкостью, как и на акустическом клавесине, но можете и увеличить или при необходимости уменьшить громкость звука. Это позволяет идеально отстроить баланс звука при игре в ансамбле со скрипкой, современной флейтой или другими относительно громкими инструментами (старинные инструменты звучали тише). Встроенные динамики способны наполнить средних размеров зал без потери подлинного тембра клавесина. С другой стороны, если Вам понадобится позаниматься поздно ночью, Вы можете уменьшить громкость или же практиковаться в совершенной тишине с помощью наушников.

Портативность

Компактный клавесин C-30 может занимать еще меньше места, если снять ножки. Его можно легко транспортировать (вес инструмента – 25 кг, ножек – 13 кг) в автомобиле стандартного размера. Теперь можно легко взять клавесин с собой на репетицию или концерт.

Эхо барокко / Афиша / Newslab.Ru

Эпоха барокко – эпоха новаторства, изобретений и открытий не только в музыкальной культуре, но и во всех областях науки и искусства. «Причудливость» и «неправильность» которые изначально приписывали барокко (именно от этих терминов произошло само название) оказались скорее принципиально новым взглядом на мир. В эпоху барокко мир изменился, и больше он уже никогда не стал таким как прежде. Именно в этот период Колумб открыл Америку, Магеллан впервые обогнул земной шар; великие ученые Галилей, Коперник, Ньютон совершили свои открытий. Музыкальная культура породила новые формы и жанры, которые по сути заложили основу всей последующей европейской музыки. Полифония, гомофония, полифония, контрапункт, темперированный строй, и даже сами тональности и мажорный и минорный лад сформировались окончательно именно тогда. В эпоху барокко появились опера, оратория и концерт, основателями которого стали Корелли, Гендель, Вивальди и Бах.

Новый концерт Красноярского камерного оркестра проводит музыкальные параллели между произведениями эпохи барокко и современными сочинениями, в которых явственно слышится «эхо барокко». Аутентичные произведения великой эпохи представлены сочинениями Баха и Альбинони. А вот «Эхо барокко» мы услышим в произведениях нащих современников — Ральфа Мануэла и Карла Дженкинса.

Солисты программы – Антонина Рогаткина и Данила Шестаков (скрипка), а также Татьяна Савельева (гобой).

В программе:

Карл Дженкинс Кончерто-гросс «Палладио» для струнного оркестра

Иоганн Себастьян Бах Концерт для скрипки, гобоя и струнных ре-минор BWV 1060

Томазо Альбинони Концерт №6 для струнного оркестра

Ральф Мануэль Аллилуйя

Концерт состоится 28 октября, в Доме Офицеров (ул. Перенсона, 20), в 17-00.

Рецепты:

Стиль Барокко.

Стиль Барокко в интерьере.

Одно из старейших течений олицетворяет замысловатость причудливых образов, как сложная морская раковина с одноименным названием. Выполнить ремонт квартиры в стиле барокко – значит продемонстрировать аристократизм, высокий статус своего дома.

Театральная вычурность и показное величие во многом иллюзорны, но не оторваны от реальности, формируя единую гармоничную композицию в интерьере.

Пышная классика, или как создается образ

Подчиненность стилевым правилам обязательна, иначе в результате можно получить не подлинный барокко, а только его посредственную стилизацию.

Резная царга и ножки мебели, роскошная лепнина, растительные орнаменты в оформлении, позолота, массив ценных пород – настоящий дворцовый шик. Эти атрибуты дизайна гостиной в стиле барокко или спальни необходимы. Базу для них обеспечивает планировка и отделка помещения.