Москва — Полюбить советскую архитектуру

Руководитель Центра авангарда библиотеки «Просвещение трудящихся» Александра Селиванова — о 12 конструктивистских зданиях Москвы, которые могут снести в ближайшее время.

История со сносом Таганской автоматической станции сделала, наконец, для всех очевидным то, о чём уже больше двадцати лет говорили только градозащитники и историки архитектуры: мы стремительно теряем памятники авангарда; проекты, повлиявшие без всякого преувеличения на всю современную архитектуру. Под угрозой оказались и объекты, имеющие охранный статус.

Ради этих полусгнивших, никогда не ремонтировавшихся (не говоря о реставрации) зданий в Москву, Петербург, Екатеринбург, Иваново, Новосибирск и далее по всей карте, как только стало можно, с 1980-х (а некоторые и с 1960-х) приезжали и продолжают приезжать туристы и исследователи со всего мира. Парадоксальная ситуация: в качестве узнаваемого бренда страны на Олимпиаде демонстрируется наследие авангарда, Министерство культуры РФ поручает ГНИМА им. А. Щусева в кратчайшие сроки подготовить программу по сохранению наследия конструктивизма по всей стране, и одновременно с этим памятники разрушаются, их продолжают сносить или реконструировать со сносом более 70 процентов оригинальных конструкций (как, к примеру, общежитие Текстильного института Николаева).

За последние десять лет российские города потеряли таким образом несколько десятков выдающихся примеров архитектуры авангарда и в разы больше — объектов, создававших городскую ткань рубежа 1920—1930-х годов. Strelka Magazine составил список зданий, которым в ближайшее время грозит снос. Дом Наркомфина, дом Мельникова и Шуховскую башню — три знаковых объекта архитектурного авангарда, из последних сил дожидающихся реставрации, — редакция не упоминает, так как о них было много сказано до этого.

Маршрут по городу можно посмотреть по ссылкам в Google Maps: часть 1, часть 2.

 

ОБЩЕЖИТИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА НАЦМЕНЬШИНСТВ ЗАПАДА ИМ. МАРХЛЕВСКОГО

Архитектор: Григорий Данкман

Годы строительства: 1929—1930

Адрес: Петроверигский пер., 8/6

Статус: Памятник регионального значения

Современное состояние здания

Архивный эскиз

Огромное зелёное конструктивистское здание, спрятавшееся во дворах Маросейки, — настоящий призрак: его знают только обитающие здесь лингвисты и любители архитектуры авангарда; значительная часть его уже больше десятилетия заброшена и тихо разрушается. Тем не менее это выдающийся памятник архитектуры 1920-х годов со всем соответствующим арсеналом выразительных средств: лаконичной пластикой полуциркульных и прямоугольных объёмов, вертикальными витражами, монументальными лентами балконов и лоджий, круглыми окнами, столбами и тонкими врезками пластин-навесов. Комплекс состоит из трёх соединённых ступенями длинных корпусов, где каждый уступ выделен полукруглой башней лестничной клетки. Данкман обыграл крутой рельеф Ивановской горки, и эти башни эффектно смотрятся в ракурсе снизу со стороны Солянки и Спасоглинищевского переулка. Само положение здания не случайно: вдоль его длинного фасада по генплану 1925 года должна была пройти трасса малого полукольца Москвы — дублёра Бульварного кольца. Ближе к улице линию общежития замыкает поставленный перпендикулярно корпус столовой с эффектным полукруглым выступом, когда-то поднятым на колонны; предполагалось, что идущие с Маросейки в общежитие студенты неминуемо будут проходить через столовую.

Общежитие предназначалось для студентов института, созданного по декрету Ленина в 1922 году Коминтерном для подготовки политноменклатуры из представителей различных национальностей западной части СССР: латышей, литовцев, эстонцев, евреев, немцев, поляков, румын, болгар, молдаван и других. В 1927 году, за год до объявления конкурса на проект здания, в институте учились представители 14 национальностей. К 1936 году институт был закрыт, а его общежитие передано Московскому институту иностранных языков (позже ставшему Московским лингвистическим университетом).

Сгоревшая и руинированная часть долгое время использовалась как поликлиника МГЛУ, потом была заброшена и стала прибежищем руферов. Ближайшее к Кремлю заброшенное здание может в скором времени быть снесено; с 2012 года, несмотря на охранный статус, на заборе его висит баннер о строительстве по этому адресу апарт-отеля.

 

ДВОРЕЦ КУЛЬТУРЫ «СЕРП И МОЛОТ»

Архитектор: Игнатий Милинис

Годы строительства: 1929—1933

Адрес: Волочаевская ул., 11/15

Статус: Памятник регионального значения

Современное состояние здания Фото: Вячеслав Ерохин

Архивное фото

Конструктивистские клубы в Москве строили в две волны. Первая — середина 1920-х — это лаконичные формулы Мельникова и Голосова, здания-трансформеры. Вторая — рубеж 1920—1930-х — сложные в плане, распластанные дворцы культуры с множеством функций (ДК «ЗИЛ» Весниных и ДК им. Горбунова Корнфельда). Дворец культуры металлургического завода «Серп и молот» относится к последней категории. Соавтор Гинзбурга по дому Наркомфина, Игнатий Милинис удачно расположил здание на склоне холма и тщательно просчитал все ракурсы при подъёме по лестнице к комплексу. Два корпуса — клубно-спортивный и театральный — перпендикулярны друг другу и первоначально были соединены переходами на столбах. Театральный зал с фойе — широкой горизонтальной лентой остекления — перекрыт сводом, который виден на фасаде. С ним зарифмован длинный изогнутый козырёк над главным входом — приём, использовавшийся в проекте Планетария Барща и Синявского. Дворец культуры перестраивался в 1950-е годы, когда у него появились неоклассицистические детали на фасадах (рустовка) и лепнина в интерьерах. В 1980-е годы ДК пережил второй расцвет — это была одна из самых популярных рок-площадок Москвы, с 1993 по 2002 год там был открыт не менее известный гей-клуб «Шанс». В середине 2000-х в ДК началась реконструкция по неизвестному проекту, были практически демонтированы интерьеры зрительного зала, вестибюля, заменена кровля. Затем работы были заморожены, и до сих пор перспективы дворца не ясны.

 

ЗДАНИЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА «ПРАВДА»

Архитектор: Пантелеймон Голосов

Годы строительства: 1931—1937

Адрес: Правды ул., 24

Статус: Памятник регионального значения

Современное состояние здания

Архивное фото

Архивный эскиз

Архивный эскиз

Это, вероятно, главное произведение архитектора Пантелеймона Голосова — брата более известного Ильи Голосова — образцовое конторское здание позднего конструктивизма. Тема полиграфических комбинатов и издательств газет — одна из очень популярных для архитектуры раннего авангарда. Достаточно вспомнить широко известные проекты Мельникова и Бархина. Однако здесь она приобретает уже совершенно отточенные, завершённые черты. На улицу Правды выходит восьмиэтажный издательский корпус, расчерченный на полосы узкими ленточными окнами, по центру — поднятый главный вход, выделенный монументальной скруглённой плитой-козырьком, над которым — сплошное остекление центрального витража высотой в четыре этажа. Найденное соотношение глухих монументальных бетонных поверхностей и стекла, «вынутых» и наращённых объёмов (лоджии, проездные арки и балконы), симметрии и асимметрии, прямолинейных и текучих форм здесь практически безупречно. Столь же изысканны были и интерьеры в стиле ар-деко, включавшие специальную мебель и светильники, спроектированные для здания художниками архитектурно-проектной мастерской № 12 (Наум Боров, Иосиф Янг, Григорий Замский). В 2006 году в здании произошёл крупный пожар: выгорели этажи с третьего по восьмой. С тех пор оно стоит заброшенным с весьма вероятной перспективой сноса.

 

КОМПЛЕКС ВСЕСОЮЗНОГО ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА (ВЭИ)

Архитекторы: Александр Кузнецов, Лев Мейльман, Владимир и Геннадий Мовчаны

Год строительства: 1929

Адрес: Красноказарменная ул., 12, 12 с. 10, 11, 12, 39

Статус: Охранного статуса не имеет

Архивный эскиз

Архивное фото

Когда-то этот промышленно-научный комплекс публиковался в журналах и был символом новой, советской Москвы. Команда лучших промышленных архитекторов авангарда под руководством Александра Кузнецова создала здесь, на Красноказарменной улице, целый «электрогород»: с институтами, лабораториями и опытными производствами, жилыми домами для студентов и сотрудников. Комплекс ВЭИ с рафинированными белыми конструктивистскими зданиями современного дизайна и совершенно новаторской начинкой был закрыт для исследователей архитектуры все десятилетия с 1930-х годов. В 2014 году впервые удалось попасть на территорию и выяснить, что самый известный из корпусов, высокого напряжения, — с двумя отверстиями-иллюминаторами диаметром по пять метров на фасаде для вывода кабелей — пострадал от пожара в 1960-е годы и полностью перестроен. Как, отчасти, и машинно-аппаратный корпус. Зато сохранились электрофизический, общественный и некоторые другие здания, в ряде случаев — даже с оригинальным оборудованием. Известна и лаборатория, где в 1930-е годы работал философ, богослов, учёный Павел Флоренский. Закрытость комплекса все эти годы, несмотря на то что здесь снимались фильмы «Весна» и «Девять дней одного года», привела к тому, что он оказался вычеркнут из списков памятников авангарда, не поставлен на охрану, не исследовался и сейчас находится в частичном запустении, некоторые из корпусов заброшены.

 

ЖИЛМАССИВ «ПОГОДИНСКАЯ» (РЖСКТ «ХАМОВНИЧЕСКОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ»)

Архитекторы: Александр Волков, Яков Островский, Валентин Бибиков

Годы строительства: 1928—1929

Адрес: 2-й Тружеников пер., 4, к. 1, 2; Погодинская, 2/3, 2/3, к. 1, 2

Статус: Дома по Погодинской, 2/3 статуса не имеют, дома по 2-му Труженикову переулку — ценные градоформирующие объекты

Современное состояние здания

Архивное фото

Жилмассив, состоящий из пяти домов, формирует единый ансамбль со знаменитым Мельниковским клубом «Каучук». Сблокированные уступами пятиэтажные дома выходят торцами на 2-й Тружеников переулок, становясь выше на этаж ближе к улице. Дом по Погодинской улице в форме буквы «Г» со стороны площади имеет скошенный угол с вертикальным витражом — это ответ изогнутому фасаду с вертикальной «нарезкой» окон клуба Мельникова. Дальняя часть дома, выходящая на 2-й Тружеников переулок, — трёхэтажный корпус с большими витринами — проектировался как магазин, но в 1950-е был надстроен. Весь комплекс в целом не может рассматриваться в отрыве от клуба: это его контекст, гармоничный фон, просчитанный ещё в конце 1920-х. Тем не менее дома по Погодинской уже расселены, на их месте планируется новая жилая застройка другой высотности, в стиле неосталинского ампира. Если это случится, будет нанесён и серьёзный удар по клубу «Каучук».

 

ПАВИЛЬОН МАШИН И ОРУДИЙ ВСЕСОЮЗНОЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ И КУСТАРНО-ПРОМЫШЛЕННОЙ ВЫСТАВКИ («ШЕСТЕРЁНКА»)

Архитектор: Иван Жолтовский

Год строительства: 1923

Адрес: Крымский Вал ул., 9, стр. 28 (ЦПКиО)

Статус: Выявленный объект культурного наследия (переходный статус, когда заявку на рассмотрение приняли в Москомнаследии и начинается стадия экспертизы. По итогам экспертизы определяют окончательный статус или дают отказ; в этом положении здание не могут трогать. — Прим. ред.).

Современное состояние здания

Архивное фото

Единственное сохранившееся здание от знаменитой выставки 1923 года на территории нынешнего парка Горького. Выставка, в строительстве и оформлении которой приняли участие все значимые архитекторы, художники и скульпторы 1920-х годов, стала, по сути, площадкой для демонстрации новой эстетики. Иван Жолтовский в этот период пытался тоже найти новый архитектурный язык и временно отошёл от неоклассики. Построенные им для выставки в основном в дереве сооружения демонстрировали необычный гибрид из ордерных, классических композиций в каркасном («конструктивном») исполнении. Павильон машин — «Шестерёнка» — сохранился благодаря тому, что имел железобетонный каркас, ритм которого, по сути, и стал основным выразительным мотивом фасадов. Неожиданный для Жолтовского символический план, намекающий на тематику павильона, напоминает несколько античных храмов, поставленных лучами от центра. Какое-то время павильон использовался для автовыставок, а затем здесь открылось кафе, позже — небольшой заводик по производству лимонада, столовая для сотрудников парка и ночная парковка для тележек мороженщиков. В 1950—1960-е павильон (по ошибке прозванный «Шестигранником» — по названию давно снесённого главного павильона выставки) стал известен всей Москве: в одном из «лучей» открылась одна из самых модных танцплощадок Москвы, где собирались стиляги. В фильме «Я шагаю по Москве» можно увидеть это легендарное место в то время. Позже здание горело и стояло заброшенным. Сейчас павильон принадлежит МСИ «Гараж», однако реставрация никак не начнётся, и павильон под сеткой продолжает разрушаться.

 

ФАБРИКА-КУХНЯ № 8 МИКОЯНОВСКОГО МЯСОКОМБИНАТА

Неизвестный архитектор

Годы строительства: 1930—1933

Адрес: Сосинская ул., 43

Статус: Охранного статуса не имеет, готовится снос

Современное состояние здания

Здание двухэтажной фабрики-кухни построено по типовому проекту, повторенному по крайней мере ещё один раз — в Твери. Кстати, в 1937 году интерьеры тверского здания переоформлял Иван Леонидов под Дворец пионеров — не так давно эти интерьеры были заново открыты исследователями. Внутренности московской фабрики-кухни не сохранились. Четырёхугольное здание с непрямыми углами имеет сложный в плане двор и очень выразительный ярусный полукруглый объём со стороны главного фасада. Ленточное остекление, ступенчатый силуэт здания, сильный вынос скруглённого обеденного зала с протяжённым балконом на втором этаже придаёт фабрике-кухне вопреки её реальному статичному плану корабельный, вытянутый, динамичный образ. Появление здесь такой крупной «вкусной фабрики», по определению Кассиля, неудивительно — в 1920—1930-е годы на Остаповское шоссе было нанизано множество новых сверкающих заводов и крупное здание первой ТЭЦ МОГЭС. От всего это остались склады, руины и название «Остаповский проезд».

 

ДОМ КУЛЬТУРЫ ЛОКОМОТИВОРЕМОНТНОГО ЗАВОДА В ПЕРОВО

Неизвестный архитектор

Годы строительства: 1925—1928

Адрес: Плющева ул., 18а

Статус: Ценный градоформирующий объект (ЦГФО)

Современное состояние здания

В отличие от многих других профсоюзов, железнодорожники с самого начала стремились строить большие клубы, не боясь реализовывать свою клубную программу сразу в крупных масштабах. Перовские железнодорожные мастерские провели архитектурный конкурс на свой клуб в 1925 году, а уже спустя два года ДК был построен по проекту неизвестного нам архитектора. Мощный объём театрального корпуса на 1000 зрителей с двумя симметричными глухими кубами, зажимающими окна фойе, перпендикулярен одноэтажному клубному корпусу с кружковыми помещениями. Массивность форм клуба подчёркивается по контрасту тонкими деталями — плоским геометрическим рельефом на стенах и полукруглыми пилястрами-простенками между окнами первого этажа, выкрашенными когда-то в терракотовый цвет. Клуб никогда не менял своей функции. В небогатом на культурные развлечения районе он привлекал много народу: здесь показывали кино, шли спектакли московских театров, работали детские кружки и устраивались дискотеки. Очень ценили и библиотеку клуба. В 2007 году в здании случился пожар и с тех пор оно стоит заброшенным. Сейчас ДК выставлен на торги.

 

КОМПЛЕКС ОБЩЕЖИТИЙ КРАСНОЙ ПРОФЕССУРЫ

Архитекторы: Дмитрий Осипов, Алексей Рухлядев

Годы строительства: 1929—1932

Адрес: Б. Пироговская ул., 51, к. 2-8

Статус: Лишён статуса выявленного памятника, значится ценным градоформирующим объектом

Современное состояние здания

Архивное фото

Два петербургских архитектора дореволюционной школы построили в Москве образцовый памятник конструктивизма для студентов привилегированного учебного заведения, находившегося в Страстном монастыре, где готовили будущих партийных преподавателей общественных и гуманитарных наук (юристов, экономистов, философов, историков, правоведов). До второй половины 1930-х годов звание профессора выпускники вуза получали автоматически. Позже институт был переименован в Институт марксизма-ленинизма, а затем — в Академию общественных наук.

Восемь корпусов по шесть этажей общежития соединены общим блоком-перемычкой в шахматном порядке: за это здание давно носит прозвище Гребёнка или Дом-пила. Балконы-галереи в центральном корпусе, угловые и диагональные окна, вертикальное остекление, полуцилиндрические башни с лестницами внутри, скруглённые балконы — здесь ритмично и эффектно использован довольно обширный арсенал выразительных средств архитектуры эпохи авангарда. «Доконструктивистский» опыт Осипова и Рухлядева позволил им ввести в здание множество тонких деталей (например, продолжение полукруглых балконов в одной плоскости с выступами лестничных клеток, использование сквозных и закрытых ограждений, скругление углов некоторых объёмов), которые добавили пластичности довольно лапидарному плану. В зубьях гребёнки размещались комнаты общежития с общими санузлами и кухнями, в центральном блоке с галерейными балконами были квартиры преподавателей. Сейчас здание частично расселено, и, судя по развёрнутой кампании в сети, где дом именуют «вороньей слободкой» и «цыганским посольством», его готовят к сносу.

 

ЖИЛМАССИВ «РУСАКОВСКИЙ»

Архитекторы: Михаил Мотылев, Борис Улинич, Анатолий Жуков

Годы строительства: 1925—1930

Адрес: Русаковская ул., 4-8; Русаковская ул., 2/1-4 (готовится к сносу); Гаврикова, 3/1

Статус: Охранного статуса нет

Современное состояние здания

Архивное фото

Конструктивистский жилмассив строился без единого плана, поэтому может восприниматься как несколько отдельных групп домов. В отличие от многих других городков этого времени, здесь использована не строчная застройка, а периметральная, с глубокими озеленёнными дворами. Основная масса домов имеет классический набор конструктивистских элементов — треугольные эркеры (здесь они даже сдвоенные), угловые балконы, высоко поднятые стены брандмауэров, «ленточную» нарезку стен, до покраски чередующую кирпичные и штукатурные полосы, имитирующие модное тогда ленточное остекление. На этом фоне выделяются два Г-образных дома, выходящих на Русаковскую, спроектированные Борисом Улиничем одними из первых в этом районе. Симметричные фасады с лопатками, собранными в несколько ярусов с разным ритмом, обрамляют узкие центральные окна. В середине на оси — кирпичные круги-розетки. По фотографиям 1930-х годов видно, что дома окрашены в четыре цвета: красный кирпич, силикатный кирпич, белая штукатурка, крашеная штукатурка. Общее декоративное решение напоминает здесь советскую артельную мебель 1920-х годов, ностальгирующую по рациональному модерну. Сейчас дома эти обтянуты баннерами и подготовлены к сносу.

 

АВТОМАТИЧЕСКАЯ ТЕЛЕФОННАЯ СТАНЦИЯ

Архитектор: В. Патек

Годы строительства: 1927—1928

Адрес: Бакунинская ул., 5

Статус: Охранного статуса нет

Современное состояние здания

Архивный эскиз

Телефонные станции по проекту Патека — первые в Москве — были построены по трём адресам: на Бакунинской улице, Ордынке и Арбате. Четырёхэтажные здания в форме буквы «Т» в плане были доступны для посетителей: помимо собственно телефонного узла, в них были районные почтово-телеграфные отделения, переговорные междугородные телефонные пункты. Ступенчатый монументальный фасад с большими гладкими плоскостями наверху, на которых располагались крупные надписи «почта», «телефон», «телеграф», был расчленён по вертикали и горизонтали контрастными, вероятно, красными и серыми полосами, поддерживающими линии окон и каркаса. Здания эти — внятные, лаконичные футляры для находящегося внутри стандартного оборудования и чётко обозначенных общественных функций. При том, что эти объекты, как и сносимое вопреки мнению 38 000 москвичей и профессионального сообщества нетиповое здание Таганской АТС, не являются, строго говоря, промышленными зданиями. Это новые центры связи эпохи авангарда, обслуживавшие горожан, все они оказались под угрозой сноса как не функционирующие промобъекты. Официальная позиция застройщика и поддерживающих его представителей Департамента культурного наследия заключается в том, что это «гнилые зубы исторического центра города», «депрессивные здания», место, на котором они расположены, должно быть расчищено под новое строительство. Бакунинская станция должна стать первой в этом ряду.

 

ШКОЛА № 600 («ШКОЛА НА ДРОВЯНОЙ ПЛОЩАДИ»)

Архитекторы: Анатолий Антонов, Игорь Антипов

Годы строительства: 1929—1935

Адрес: Хавская ул., 5

Статус: Лишена статуса выявленного памятника, значится ценным градоформирующим объектом

Современное состояние здания

Архивное фото

Школа-гигант, рассчитанная на 2 400 учащихся, строилась по новым принципам организации учебного процесса: максимум места отдавалось рекреациям, вестибюлям, а также специализированным мастерским и лабораториям. В этой школе была даже построена башня с двухуровневой смотровой площадкой для астрономических и метеорологических наблюдений. Конструктивистские школы, в отличие от более поздних, имели свободный, распластанный план, следующий логике внутренних пространств и связей. Школа на Дровяной, спроектированная конструктивистом Антоновым в форме буквы F, имеет две оси: внутреннюю — парадную П-образную лестницу и внешнюю — уже упомянутую башню с круглыми окнами-иллюминаторами. Большой театральный зал, перекрытый сводчатым потолком, заключён в кубическом объёме с круглыми окнами справа от главного входа. В начале 1930-х к проектированию был подключён архитектор Антипов, добавивший зданию «постконструктивистского» лоска: портик на фасаде, отделку интерьеров — колонны, терразитовые полы, кессонированные потолки. Сейчас практически всем конструктивистским школам Москвы, не прошедшим капитальной реконструкции, угрожает снос или кардинальная перестройка: все они подпадают под вышедшее осенью постановление о соответствии учебных зданий определённым нормам; износ конструкций с 1920—1930-х годов и деревянные перекрытия недопустимы. Образцовой школе на Дровяной площади, принимавшей сотни туристов, включая Индиру Ганди, Джавахарлала Неру, Кренкеля и Хрущёва, грозит снос уже в ближайшее время.

Текст: Александра Селиванова

Фотографии: Илья Егоркин / Институт «Стрелка»

жилые дома, клубы, гаражи и поселки – Москва 24, 15.01.2013

Одним из самых ярких архитектурных стилей первой четверти XX века является конструктивизм. Для него характерны геометрическая простота форм, сплошное остекление, отсутствие декора и функциональность объемных решений.

Стиль зародился на Западе, а в России он развивался во многом благодаря архитекторам братьям Весниным, Константину Мельникову, Моисею Гинзбургу и Илье Голосову. Они спроектировали и построили в Москве десятки конструктивистских жилых домов, клубов, гаражей и жилых поселков.

Дом культуры имени Зуева

Новым типом сооружения в только что образованной стране Советов стали клубы. В них собирались рабочие и проводили политические и культурные мероприятия. Архитекторы-авангардисты с энтузиазмом приступили к проектированию зданий клубов, предлагая принципиально новые архитектурные решения. В период с 1920-1930-х годов в Москве появились Дом культуры имени Зуева, Дом культуры имени Русакова, Дом культуры химиков завода «Каучук», Клуб фабрики «Буревестник» и многие другие.

Дом культуры имени Зуева – один из наиболее ярких и известных в мире памятников конструктивизма. Спроектирован архитектором Ильей Голосовым в 1925 году, построен в 1927—1929 годах. Композиционным центром здания является вертикальный стеклянный цилиндр (лестничная клетка), на который как будто «надет» весь корпус здания. Здание имеет ассиметричную композицию и имеет сходство с промышленной архитектурой.

Дом культуры имени Зуева находится на Лесной улице, дом 18.

Фото: ИТАР-ТАСС

Дом Наркомфина

Еще одним новым типом здания первой четверти XX века стали дома-коммуны, которые, как правило, проектировались без индивидуальных кухонь и ванных. Дома-коммуны стали воплощением пролетарской идеи «обобществления быта». Предполагалось, что «новые» советские люди будут коллективно воспитывать детей, стирать, прибираться, готовить еду и удовлетворять культурные потребности. Одним из домов-коммун Москвы является дом Наркомфина на Новинском бульваре.

Здание было построено в 1930 году по проекту архитектора Моисея Гинзбурга и Игнатия Милиниса для работников Народного комиссариата финансов СССР. Гинзбург называл здание «домом переходного типа», так как в нем не полностью уничтожалась семейная структура, как это предполагалось в домах-коммунах. Жилой корпус представляет собой шестиэтажное здание длиной 85 метров и высотой 17 метров. Первый этаж здания изначально был открытым, он состоял из круглых столбов, что было связано со стремлением сохранить парковую территорию. Большинство квартир в доме двухэтажные. На уровне второго этажа жилой корпус соединен под прямым углом переходом с коммунальным корпусом, где располагались кухня-столовая, детский сад, спортивный зал и библиотека.

Фото: Софья Кондрашина

Здание Центросоюза

Одним из первых крупных офисных зданий не только в Москве, но и во всей Европе, стало здание Центросоюза, построенное по проекту выдающегося французского архитектора-модерниста Ле Корбюзье. Дом Центросоюза был возведен в 1936 году при участии архитектора Николая Колли.

Ле Корбюзье, проектируя здание, воплотил в жизнь основные свои постулаты: гигантские поверхности стекла на фасадах, открытые стойки-опоры, поддерживающие блоки офисов, свободные пространства первого этажа и горизонтальные крыши. Проект Центросоюза Ле Корбюзье был крайне новаторским, опережающим время. Это касается и примененных материалов, и конструкций, и архитектурного облика. Здание известно своими уникальными внутренними пандусами.

Здание находится на Мясницкой улице, 39. В настоящее время в нем находится Росстат.

Фото: Софья Кондрашина

Типография журнала «Огонек»

Единственным реализованным архитектурным проектом художника-авангардиста и архитектора Эль Лисицкого является здание типографии журнала «Огонек», построенное в 1932 году. Типография отличается удивительным сочетанием огромных квадратных и маленьких круглых окон. Здание, функционально спроектированное как типография, в плане похоже на эскиз знаменитого «горизонтального небоскреба» Лисицкого. Проект включал два редакционных корпуса, печатный цех, гараж и трансформаторную подстанцию.

В декабре 2012 года типография была включена в реестр объектов культурного наследия регионального значения. Архитектурный комплекс типографии находится в центре Москвы в 1-м Самотечном переулке.

Фото: Москва 24

Дом Мельникова

Дом Мельникова, всемирно известный памятник архитектуры советского авангарда, был построен в 1927—1929 годах по проекту архитектора-конструктивиста Константина Мельникова. Архитектор построил его для себя и своей семьи. Одноквартирный жилой особняк в центре Москвы стал уникальным для советского времени примером такого рода постройки.
Дом представляет собой два разновысоких вертикальных цилиндра, врезанных друг в друга, образуя тем самым форму плана в виде цифры «8». Обращенный к Кривоарбатскому переулку, главный фасад дома имеет строго фронтальную симметричную композицию. В центре малого цилиндра находится вход в дом, по сторонам которого расположены два крупных прямоугольных окна. Основную плоскость фасада здания занимает огромное окно-экран, протянувшееся на всю высоту второго этажа. Стены северного цилиндра прорезаны 57 шестигранными вертикальными окнами, образующими единый орнамент со своеобразным ритмом повторяющихся элементов.

В настоящее время решается вопрос создания в доме музея архитектора Константина Мельникова. Дом находится в Кривоарбатском переулке, 10.

Фото: Софья Кондрашина

Гараж «Интуриста»

По проектам Константина Мельникова, помимо дома-мастерской, были построены клубы, столовые, а также распланирован парк имени Горького. Кроме того, он является автором нескольких гаражей, в том числе Бахметьевского гаража, гаража Госплана и гаража «Интуриста». Многоэтажное здание гаража «Интуриста» на Сущевском валу построено в 1934 году для автомобилей ВАО «Интурист». Мельников, не разрабатывая объемно-пространственную композицию здания, предложил свою композицию фасадов, введя в них образность, пластику и динамику. Диагональ, используемая Мельниковым в большинстве своих проектов, в проекте гаража «Интуриста» берет на себя роль композиционной доминанты фасада: начинаясь от низа огромного круглого окна, она прорезает весь главный фасад, огибая здание слева и «рисуя» на нем знак бесконечности. В 1990 году, в связи со 100-летием со дня рождения Мельникова, гараж «Интуриста» включен в Список объектов культурного наследия Москвы регионального значения.

Фото: Софья Кондрашина

Жилые поселки

В Москве находится 26 поселков, построенных в стиле конструктивизма в 1920–1930 годы. Одним из них является рабочий поселок «Усачевка». Он был построен в 1927–1928 годах по проекту группы архитекторов под руководством А.Мешкова. Считается, что «Усачевку» строили совсем не для рабочих, а для офицеров Академии имени Фрунзе. А уже позже, в 1930-е годы, дома стали заселяться работниками фабрики «Каучук», которая, к слову сказать, также была построена в стиле конструктивизма. Изначально в центральном дворе «Усачевки» находились фонтан и памятник Ленину. Квартал «Усачевка» находится в районе Хамовники. В ноябре 2012 года комиссия по рассмотрению вопросов осуществления градостроительной деятельности в границах достопримечательных мест и зон охраны объектов культурного наследия приняла решение сохранить семь жилых кварталов в центре Москвы, в том числе и «Усачевку».

Москва 24

Софья Кондрашина

Конструктивизм в архитектуре Москвы: moya_moskva — LiveJournal

Небольшой обзор конструктивизма в архитектуре Москвы. Фотографии aspmaster, текст japanese_gemma.

«Северный ветер»

Сложная и противоречивая эпоха начала XX века оставила нам в наследство вечно молодое революционное искусство – русский авангард, самым ярким проявлением которого стал конструктивизм в архитектуре. Хотя конструктивизм считается советским искусством, его идеи возникли раньше. Например, черты этого стиля можно увидеть даже в Эйфелевой башне. Но, разумеется, в развитии новаторского пролетарского искусства СССР был впереди планеты всей!

Братья Леонид, Виктор и Александр Веснины, М. Я. Гинзбург, К. Мельников, И. А. Голосов, А. М. Родченко, А. М. Ган, В. Е. Татлин, В. Ф. Степанова — самые известные художники, которые разрабатывали этот стиль в разных его проявлениях, таких, как архитектура, эстетика, дизайн, графика, живопись, фотография.

Творческие люди эпохи авангарда 1920-1930 гг. отвергли принцип «искусство ради искусства» и решили, что отныне оно должно служить исключительно практическим целям. Геометризм, плоские крыши, обилие стекла, нетрадиционные формы, полное отсутствие декора – вот отличительные черты этой архитектуры. Конструктивизм также был реакцией на дворянскую и купеческую архитектуру, надменную, помпезную и классически-традиционную. Необычными в новых зданиях были не только формы, но и сами типы этих строений: дома-коммуны, общежития, фабрики-кухни – всё это отражало утопические идеи о новой, революционной жизни, где нет места ничему буржуазному, индивидуальному, а всё совместное, в том числе и быт, и даже воспитание детей.

В 1924 году Гинзбург и братья Веснины создают ОСА (Объединение современных архитекторов), в которое вошли ведущие конструктивисты. С 1926 года был у конструктивистов и свой журнал, который назывался «Современная архитектура». Просуществовал он всего пять лет.

В. Паперный, автор книги «Культура 2» приводит интересную цитату: «Пролетариат, — писал автор одного из самых экстремистских проектов тех лет, — должен немедленно приступить к уничтожению семьи как органа угнетения и эксплуатации». И всё-таки, несмотря на утилитарность, конструктивизм считается явлением очень даже романтическим. Дело в том, что именно здесь лучше всего проявился замечательный смелый, бунтарский дух. И, если в жизни последствия этого революционного духа сомнительны, то в искусстве он оставил свой необычный и яркий след.

Свежий ветер, который сдул купеческую дремоту, птица, которая, чтобы летать, должна питаться собственным мясом (метафора уничтожения старого, упомянутая Паперным), северная устремлённость в бесконечность.

Эти странные даже по нынешним временам сооружения оставляют чувство холода и бездушного, почти безжизненного, механического мира – «сараи и казармы».

Вот что по этому поводу писал М. Я. Гинзбург: происходит «…непрерывная механизация жизни», а машина есть «…новый элемент нашего быта, психологии и эстетики».

Гинзбург и Милинис в 1928-30 гг. построили на Новинском бульваре дом-коммуну сотрудников Наркомфина. Дом спроектирован так, что в нём можно жить, так сказать, не отрываясь от производства: несколько корпусов выполняют разные функции. Есть жилая зона, столовая, спортивный зал, библиотека, корпус общественного обслуживания, ясли, детский сад, мастерские.

Быт, работу и творчество пытался объединить и главный архитектор русского авангарда Константин Мельников в своем знаменитом доме-мастерской в Кривоарбатском переулке. Удивительное здание круглой формы с множеством шестиугольных окон кажется маленьким. Но те, кто был внутри, говорят, что впечатление это обманчивое, дом Мельникова довольно просторный. Архитектор был очень привязан к своей семье и хотел соединить мастерскую и жилые помещения и в тоже время максимально усовершенствовать быт. На лекции, посвящённой этому шедевру конструктивизма, рассказывали много интересных вещей. Например то, что Мельникову казалось упущением, что человек столько времени проводит без дела – во сне. Он работал над тем, чтобы как-то найти применение сну, но так и не нашёл.

В районе Арбата находится также первый советский небоскрёб – здание Моссельпрома, расписанное лозунгами Маяковского Александром Родченко. В доме размещались склады, администрация московских продуктовых магазинов, часть здания была жилой. Кроме лозунгов, Родченко поместил на стене рекламные изображения: конфеты «Мишка косолапый», молоко и пиво «Друг желудка», папиросы «Герцеговина Флор».

Фантазия архитекторов наиболее ярко выразилась в создании клубов и дворцов культуры. В 1927 -1928 годы к юбилею революции по проекту И. А. Голосова был построен один из первых рабочих клубов – Дом культуры имени С. М. Зуева или Клуб профсоюза коммунальников имени Зуева, названный в честь слесаря трамвайного парка, который сражался на баррикадах в 1905 году. Центром этого здания с огромными окнами на Лесной улице является стеклянный цилиндр с лестницей внутри, который «держит» весь корпус строения и остальные элементы.

Сложная композиция мельниковского Дома культуры имени Русакова (первоначальное название Клуб Русакова Союза Коммунальников) на ул. Стромынка производит мощное впечатление. Дом культуры получил название в память руководителя Сокольнической организации большевистской партии И. В. Русакова. Несмотря на сложность, похожее на шестерёнку здание выглядит очень цельным и динамичным. С первого взгляда оно поражает своими тремя чётко ограненными, выступающими белыми торцами балконов-аудиторий, которые примыкают к зрительному залу. Балконы чередуются с простенками с окнами, за которыми находятся лестницы. Зал, занимающий центральную часть клуба, тоже особенный – он проектировался как многофункциональный, с возможностью разделять его разными перегородками. Небольшое, но очень интересное здание, которое хочется рассматривать с разных ракурсов.

И всё-таки главная цель архитекторов, которые творили в этом авангардном направлении — решение насущных вопросов, например, расширение инфраструктуры города с его растущим населением. Так что обратим наше внимание с домов культуры на утилитарные строения – гаражи, магазины, фабрики-кухни, хлебзаводы.

Хлебзавод № 5 (Хлебзавод имени Зотова) 1931 года на Ходынской улице работал до недавнего времени. Здание было построено в 1931-32 годах по проекту архитектора А.С. Никольского и оборудовано новаторской техникой инженера Г. Марсакова, которая обеспечивала выпуск 50 000 батонов в день. После пожара в 2007 году производственный комплекс было решено перенести на окраину Москвы, а в здании открыть культурный и деловой центр. Непонятно, что будет на месте этого памятника…

Автобусный парк на ул. Образцова – одно из самых известных творений К. Мельникова. Мельников добился того, что готовый проект стандартного манежного типа для этого гаража был заменён на новый, придуманный архитектором и более эффективный. Металлические конструкции крыши Бахметьевского гаража — одна из последних значительных работ инженера В. Г. Шухова. В 2001 состояние гаража было почти что угрожающим, и здание передали еврейской общине, которая организовала реставрацию. К сожалению, во время реставрации часть конструкций Шухова снесли. К 2008 году ремонт здания был завершён: воссоздана крыша, фасад (по фотографиям и чертежам Мельникова). Может быть, к чему-то стоило отнестись с большим вниманием (например, явные следы евроремонта совсем не смотрятся на памятнике начала века). Но всё же это гораздо лучше, чем ничего! Сейчас в Бахметьевском гараже располагается музей современного искусства «Гараж» и еврейский культурный центр.

Ещё одно творение Мельникова находится недалеко от Бахметьевского автобусного парка. Это гараж для автомобилей ВАО «Интурист». Интересно, что Мельников подключился к проекту только на последней стадии – ему требовалось лишь оформить фасад, не затрагивая планировку здания. Фасад архитектор представил как экран, на котором видны проезжающие по внутреннему спиральному пандусу автомобили. Несмотря на парадоксальность идеи иностранного туризма в закрытом государстве, Мельникову эта идея виделась в радужном свете: «Путь туриста изображён бесконечностью, начиная его с размаха кривой и направляя его быстрым темпом вверх в пространство».

Новый тип сооружений новой эпохи – фабрика-кухня – наряду с домом-коммуной как нельзя лучше иллюстрирует идеи обобществления быта. Предполагалось, что в маленьких комнатках общежития люди будут проводить совсем мало времени, так как большая часть жизни будет проходить на виду, в обществе: работать – на заводе, есть – на фабрике-кухне. Иногда эти заведения были частью дома (жилого или производственного помещения), иногда – располагались в отдельном здании. Такова бывшая фабрика-кухня, которую под девизом «Долой кухонное рабство!» возвёл на Ленинградском проспекте архитектор Мешков. Эта кухня была первой в Москве и третьей в СССР и производила 12 000 обедов в день. В 1970х здание перестроили – остеклили галерею третьего этажа. К настоящему моменту осталось только одно действующее советское заведение общепита – фабрика-кухня на заводе МЭЛЗ, а здание на Ленинградском проспекте заняли офисы, и вообще, выглядит оно довольно непрезентабельно, никогда и не подумаешь, что это архитектурный памятник.

«Передовики» нового образа жизни, творцы и пропагандисты новой культуры сами спешили опробовать свои идеи на практике. Дом-коммуну на Гоголевском бульваре построила для самих себя в 1929-1931 гг. под руководством Моисея Гинзбурга та же группа архитекторов, что и дом Наркомфина, поэтому его иногда называют младшим братом последнего. В жилищное товарищество «Показательное строительство» вошли молодые архитекторы Михаил Барщ, Игнатий Милинис, Михаил Синявский, Вячеслав Владимиров, Любовь Славина, Иван Леонидов, Александр Пастернак, Андрей Буров и другие.

Внешне это здание далеко не такое интересное, как многие другие памятники конструктивизма, но идеи, которые оно выражает – те же: обобществление быта всех жильцов, отделение личного пространства от хозяйственных нужд. Дом-коммуна на Гоголевском принадлежит к так называемому переходному типу: столовая, прачечная и прочие бытовые помещения находятся в отдельных блоках здания, а в квартирах, в виде «мелкобуржуазных» уступок, остаются небольшая кухня, туалет и душевая кабина.

Дом состоит из трёх отдельных корпусов: шестиэтажный корпус с квартирами для холостяков, семиэтажный с двух-трёхкомнатными квартирами для семей и бытовой корпус с помещениями для коммунальных и хозяйственных нужд.

Помимо клубов и гаражей, яркими образцами конструктивизма считаются мосторги – универмаги для пролетариата. В противовес роскошным «капиталистическим» магазинам центра Москвы, их строили в рабочих районах, например, мосторг в Марьиной Роще или Даниловский. Но самый первый мосторг был возведён в районе с революционным названием — на Красной Пресне. В 1913-1914 на Большой Пресненской улице в доме № 36 жил Владимир Маяковский, чья авангардная и по форме содержанию поэзия как нельзя лучше отражает атмосферу той эпохи. В 1927-1928 гг. братья А. А., В. А. и Л. А. Веснины построили по соседству Пресненский Мосторг (позже переименован в Краснопресненский универмаг). Благодаря лаконичной конструкции и удачному угловому расположению, он хорошо вписалось в старую застройку. При его сооружении были применены новые, передовые по тем временам технологии экономичного строительства, а застеклённый фасад, который выглядит, как одна огромная витрина, также символизировал доступность универмага для всех желающих.

Видимо, пролетарский поэт не раз посещал пролетарский универмаг, а особенно его впечатлили купленные там туфли, которые он увековечил в своём творчестве. Если в «Стихотворении одёжно-молодёжном» эти туфли – всего лишь не очень удачное приобретение простой небогатой девушки:

Рубли
завелись
у рабочей дочки,
у пролетарки

в красном платочке.

Пошла в Мосторг.
В продающем восторге
ей
жуткие туфли
всучили в Мосторге.
(Вл. Маяковский),

то в произведении «Любовь» обувь из Мосторга уже служит зловещим орудием ревнивой женщины:

«А любят,

так будь

монашенкой верной —

тиранит

ревностью

всякий пустяк

и мерит

любовь

на калибр револьверный,

неверной

в затылок

пулю пустя.

Четвертый —

герой десятка сражений,

а так,

что любо-дорого,

бежит

в перепуге

от туфли жениной,

простой туфли Мосторга».

Уж не туфли ли превратили девушку в мегеру и запугали несчастного вояку-мужа? А то похоже на детские страшилки: говорила бабушка внучке, не ходи в Мосторг, не покупай там туфли. Девушка не послушалась, купила, вышла замуж… Какими такими ужасными качествами обладали туфли из Мосторга, мы никогда не узнаем: на память о том времени нам остались только стихи Маяковского и творения художников и архитекторов эпохи русского авангарда; в бывшем Пресненском Мосторге теперь ведётся совсем другая торговля. В 2002 году здание приватизировала компания «Бенеттон», которая произвела реконструкцию. Фасад-витрина был обновлён приближенно к первоначальному проекту Весниных, восстановлена вывеска «МОСТОРГ» в стиле 1920х годов, интерьерам же повезло меньше: от них практически ничего не осталось.

Многие из конструктивистских зданий дожили до нашего времени в весьма плачевном состоянии – что-то обветшало или совсем разрушилось, что-то перестроено. Дворец культуры Автозавода имени И. А. Лихачёва – во многом произведение исключительное. Это самый первый и самый большой рабочий клуб и одна из немногих хорошо сохранившихся построек той эпохи.

В 1930 г. Был объявлен конкурс на проект Дворца культуры Пролетарского района, проекты предоставили большинство архитектурных объединений. Победителем не выбрали никого, а проект клуба создали братья В. А. и А. А. Веснины, которые в своей работе использовали материалы конкурса.

Строительство началось в 1931 году и продолжалось до 1937 года. Место под грандиозное здание было выбрано неслучайное – территория Симонова монастыря. В ходе реализации проекта были уничтожены несколько башен, часть стен, главный храм, на рабочих субботниках снесли кладбище, где были похоронены представители известных дворянских фамилий. Сооружение рабочего дворца культуры на месте старинного кладбища имело явное идеологическое значение и символизировало победу нового революционного искусства над «отсталой» религией, историей, памятью.

В ходе первой очереди строительства, к 33 году, построили малый театральный корпус; в 1937 г. во время второй очереди возвели клубный корпус. Покрытое тёмной штукатуркой здание обладает масштабной, сложной планировкой, но вместе с тем отличается целостностью, динамичностью, гармонией. Дворец культуры имеет несколько фасадов: боковой, выходящий на Восточную улицу, северный, перед которым располагается парадная площадь, и парковый, с полуротондой, обращённый в сторону реки. В здании предусмотрены большое фойе, зимний сад, выставочный зал, научно-технические кабинеты, лекционный и киноконцертный залы, библиотека, обсерватория, помещения для работы кружков.

Проект, к сожалению, воплощён не полностью: так и не построен театральный корпус, парковая часть (всю прилегающую территорию хотели превратить в парк со спортивными сооружениями), спортивный комплекс. Но, тем не менее, и сейчас Дворец культуры производит удивительно целостное и позитивное впечатление. Несмотря на трагичное прошлое и «несчастливое» кладбищенское место, судьба этого памятника конструктивизма сложилась на удивление неплохо. Как и многие постройки того времени, он не избежал реконструкции (в 40х, 50х и 70х гг.), но это были те удачные случаи, когда ремонт не сильно нарушил общей идеи и стиля. В течение многих лет со времен своего создания, Дворец культуры ЗИЛ активно функционирует, в нём работает коллектив талантливых педагогов. Такое впечатление, что замысел создателей благополучно воплотился и радует нас и сейчас, в совсем другую эпоху.

В обзоре были представлены следующие строения:

1. Дом-коммуна (Жилой комплекс РЖСКТ для строительных рабочих). М. Барщ, В. Владимиров, И. Милинис, А. Пастернак, С. Славина, 1929. Гоголевский бульвар, 8 (м. Кропоткинская)

2. Моссельпром. Д. Коган, 1923-1924. Калашный переулок, 2/10 (м. Арбатская)

3. Дом-мастерская. К. Мельников, 1927-1929. Кривоарбатский переулок, 17 (м. Смоленская)

4. Здание Наркомзема, министерство сельского хозяйства. А. Щусев, 1928-1932. ул. Садовая-спасская, 11/1 (м. Красные ворота)

5. Фабрика-кухня. А. Мешков, 1928-1929. Ленинградский проспект, 7 (м. Белорусская)

6. Жилой дом Наркомфина. М. Гинзбург, И. Милинс, 1928-1930. Новинский бульвар, 25 (м. Баррикадная)

7. Мосторг. А., Л. и В. Веснины, 1929. Красная Пресня, 48/2 (м. Улица 1905 года)

8. Хлебзавод № 5. Г. Марсаков, 1932. Ходынская, 2, стр. 2 (м. Улица 1905 года)

9. Бахметьевский автобусный парк. К. Мельников, 1926-1927. Образцова, 19 (м. Новослободская) — сейчас там галерея «Гараж».

10. Гараж «Интуриста». К. Мельникуов, 1934. Сущевский вал, 33 (м. Савеловская)

11. Клуб им. Русакова. К. Мельников, 1927-1929. Стромынка, 6 (м. Сокольники)

12. Клуб им. Зуева. И. Голосов, 1927-1929. Лесная, 18 (м. Белорусская)

13. ДК автомобильного завода ЗИЛ. А., Л. и В. Веснины, 1930-1937. Восточная, 4 (м. Автозаводская)

Как московский конструктивизм придал стиль коммунизму, был запрещен Сталиным, но в итоге победил – Москвич Mag – 23.04.2020

К нашему стыду, русский авангард пользуется гораздо большим почтением за границей, чем у себя на родине. К счастью, в последние годы наметилось улучшение — как минимум в Москве восстанавливают все больше архитектурных памятников конструктивизма.

Например, недавно закончилась реставрация легендарного здания Наркомфина (1928) архитектора Моисея Гинзбурга. Из этого знаменитого на весь мир проекта в свое время заимствовал идеи даже сам Ле Корбюзье. По случаю удавшегося самое время пройтись по столичным постройкам этой поворотной эпохи.

Конструктивизм 1920–1930-х — одновременно Адам и Ева большинства сегодняшних зданий в мире. В этот период сформировались основные принципы современной архитектуры: утилитарность, экономичность, отсутствие декора, строгая лаконичность форм. Какими бы разными ни казались нынешние постройки или здания недавнего прошлого, конструктивизм — их общий архитектурный предок. Без него не существовали бы ни потертые хрущевки с лыжами на балконах, ни стерильный «Москва-Сити», ни постройки международных звезд вроде Захи Хадид или Нормана Фостера. Почти любой современный городской пейзаж от Парижа до Пекина во многом обязан своим обликом советским архитекторам-радикалам.

Перемен!

Первым толчком к появлению конструктивизма (и близких ему течений во всем мире) послужил стремительный научно-технический прогресс во второй половине XIX века. Начавшись с Великобритании, волна индустриализации пошла по всему миру. С этого момента человечество с ускорением преображалось. Из аграрного и сельского мира они становились все более индустриальными и городскими. Люди массово перебирались из деревень во все более разраставшиеся города. Переселившихся больше не сковывали сельские табу. Женщины начали добиваться равных с мужчинами прав. Вслед за этим менялись отношения полов и структура семьи. Угасала роль освященных веками традиций религии. Вместе с тем усиливалась утопическая вера в могущество технологий. Возможности человеческого разума считались почти безграничными, и научный подход казался единственным ответом на любые вызовы.

Такие масштабные перемены в обществе породили целое поколение радикальных художников и затем архитекторов, решительно отвергавших наследие прошлого. К слову, ко второй половине XIX века художественная культура переживала долгий застой. Уже почти 300 лет она базировалась на строгом академизме. Все художественные и архитектурные направления отталкивались лишь от традиций Древней Греции и Рима. Но стремительный скачок в области производства навсегда изменил художественную культуру. В силу индустриальных корней конструктивизма начнем нашу прогулку с промышленных и технических зданий раннего СССР.

Хлебозавод №9 (1934, инженер Георгий Марсаков)

Сегодня тут хипстерский рай с модными магазинами и эстетскими кафе. До недавнего прошлого это передовое для своих лет промышленное сооружение. В конце 1920-х возникла необходимость строительства крупных хлебозаводов, которые бы работали в полностью автоматизированном режиме. Предложенная Марсаковым система кольцевого конвейера дала жизнь новым «круглым» хлебозаводам.

Шуховская башня (1922, инженер Владимир Шухов)

Один из самых знаковых объектов авангарда был не зданием, а радиобашней. Сооружение построено непосредственно по приказу Ленина. В еще продолжавшейся Гражданской войне новый строй отчаянно нуждался в надежном источнике связи. Большевики заказали башню уже легендарному к тому времени инженеру Владимиру Шухову. Когда в процессе строительства одна из секций башни обрушилась, Шухова едва не расстреляли. С тех пор строительство шло гладко.

Гараж «Интуриста» (1934, архитектор Константин Мельников)

В отличие от большинства конструктивистов Мельников был гораздо меньшим «сухарем». Он не боялся экспериментировать с экспрессивными формами, поэтому его постройки куда более театральны, чем у коллег по цеху. Гараж «Интуриста» — отличный тому пример. Он похож на картину Малевича, нанесенную на плоский фасад. В конце концов излишняя выразительность стоила новатору карьеры.

Бахметьевский гараж (1927, архитекторы Константин Мельников и Владимир Шухов)

А это уже совместная работа двух авторов вышеперечисленных построек. Его строительство было связано с первым появлением в Москве автобусов. Сейчас в здании бывшего гаража располагается Еврейский музей и центр толерантности, так что осмотреть его можно и снаружи, и изнутри. И даже посидеть в отличном кафе на входе.

Гараж Госплана (1936, архитектор Константин Мельников)

В народе гараж Госплана иногда называли гаражом-фарой из-за гигантского круглого окна. Здание соединяет в себе прямоугольник, треугольник и круг. Работа с простыми геометрическими формами — одна из самых характерных черт конструктивизма. Увы, эта постройка стала последней работой архитектора. Коллеги и без того регулярно критиковали Мельникова за излишнюю экспрессию. Но после такой экстравагантной постройки его карьера закончилась: строить ему больше не давали.

Тем временем в России

Советские художники и архитекторы периода авангарда родились и выросли не в СССР. Их становление происходило в трещавшей по швам Российской империи. Социальное расслоение, накопившиеся неразрешимые проблемы и дискриминация целых народов разъедали страну изнутри. Точкой кипения для царской России стала разрушительная Первая мировая. Она вылилась сначала в Октябрьскую революцию, а затем и в кровопролитную Гражданскую войну. Коммунисты пришли к власти в сломленной войнами, полуразрушенной стране. Государство надо было отстраивать заново. Так начался длившийся около 20 лет союз большевиков и архитекторов-радикалов.

Ранняя советская власть покровительствовала конструктивизму и была его единственным заказчиком. Тому было две причины: хозяйственная и идеологическая. Хозяйственную объяснить проще всего: конструктивизм — это дешево и практично. Это как нельзя лучше подходило для задачи быстрого восстановления разоренной страны.

Идеологически идеи конструктивизма подходили большевикам не меньше. Например, и те и другие были интернационалистами: они отрицали национальные особенности в пользу общего мирового прогресса. Среди конструктивистов было и немало евреев, в прошлом подвергшихся погромам и расовой дискриминации при царе. Из-за этих условий многие из них были вынуждены учиться в европейских университетах, где дискриминации не было. В итоге западный опыт был перенесен в СССР.

Конструктивисты отрицали наследие прошлого, ориентировались на утопическое будущее и были материалистами. Пришедшие к власти коммунисты имели точно такие же ценности. И те и другие ориентировались на удовлетворение базовых потребностей народных масс. Отсюда приоритет экономичности и массового производства.

Когда Москва начала восстанавливаться после Гражданской войны, в 1922–9123-м начали проводиться первые архитектурные конкурсы, в которых принимали участие Моисей Гинзбург, братья Веснины, Константин Мельников, Илья Голосов и другие. Все они начали свой путь до революции.

Строители коммунизма

Большевики стремились к созданию человека будущего — обобществленного, полностью поглощенного коллективной жизнью. Конструктивисты охотно поддерживали такие эксперименты в своих проектах. Яркий пример такого сотрудничества — знаменитые дома-коммуны (самый известный из них — Наркомфин), одновременно утопические и тоталитарные.

Проект Наркомфина с двухуровневыми компактными квартирами был революционным во всех отношениях. Помимо пространственных и технических разработок он известен своей радикальной философией: ликвидации семьи как института. Один из теоретиков проекта народный комиссар финансов Николай Милютин говорил по этому поводу: «Общественное питание, ясли, детские сады, клубы постепенно уничтожают значение семьи как хозяйственного соединения. Этот процесс неизбежно приведет в конечном счете к полной переделке семейных форм общежития».

Чтобы полноценно рассказать о новаторстве (и отчасти безумии) таких экспериментов, имеет смысл вспомнить другую постройку — дом-коммуну 1929 года на улице Орджоникидзе по проекту архитектора Ивана Николаева. Не так давно здание также было реконструировано. Здание предполагало полное обобществление быта. Перед автором стояла задача создания «дома — машины для жилья», своего рода конвейера для людей.

В этом доме почти не было частного пространства. Комнаты, рассчитанные на двух человек, имели площадь 6 кв. м и назывались спальными кабинами. Все остальное пространство было общественным. Планировка ориентировалась на создание жесткого распорядка дня жильцов: утром студент просыпался в двухместной спальной кабине, вмещавшей только кровати и табуретки (всего таких кабин было 1008), и направлялся в санитарный корпус, где проходили как по конвейеру последовательно душевые, помещения для зарядки и раздевалки. Из санитарного корпуса учащийся по лестнице или пандусу спускался в низкий общественный корпус и входил в столовую, после чего отправлялся в институт или же в другие помещения корпуса.

Вечером студент возвращался в спальный корпус, где оставлял вещи в гардеробной, и в нижнем белье проходил в спальную кабину. В течение ночи спальная кабина вентилировалась, не исключалась даже возможность усыпляющих добавок.

Юрий Григорян, архитектор

Несмотря на очевидное сотрудничество конструктивистов с большевиками, архитектор Юрий Григорян считает эту связь преувеличенной: «Не совсем верно, когда архитектуру советского авангарда связывают непосредственно с коммунизмом. Многие конструктивисты учились и практиковали как до революции, так и после. Некоторые фигуры, повлиявшие на становление конструктивизма, не имели прямого отношения к революции или советской системе, например Малевич и Кандинский. Кроме того, конструктивизм не развивался в изоляции и имел тесные связи с немецким баухаусом. Поэтому можно сказать, что конструктивизм был международным явлением, но с региональными особенностями. Важным отличием конструктивизма был заказчик — советское государство с новой идеей социального устройства.

Наследие конструктивизма — это не только и не столько постройки, а в большей степени новый взгляд на происхождение архитектурной формы. Заложенные в те годы принципы работают по инерции до сих пор и в образовании. В удачные моменты истории именно институты и студенты находят новое. В эпоху конструктивизма взаимодействие между преподавателями и учениками было очень продуктивным. Идеи, рожденные в том диалоге, выходили в большой мир и меняли его.

Так было во ВXУTEMACе, так произошло, например, со школой медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» в Москве. Целью создания института было изменение городского ландшафта.

Именно там десять лет назад впервые заговорили о городской среде — той, что между зданиями: о тротуарах, парках, площадях. Рожденные в «Стрелке» выводы были взяты на вооружение столичными чиновниками. И вот посмотрите на сегодняшнюю Москву. Это совершенно другой, новый город».

Новое жилье

Несмотря на свою международную известность, дома-коммуны были скорее единичными экспериментами. Основная масса домов, спроектированных конструктивистами, прежде всего была удобным, прагматичным жильем.

До начала XX века маленькому человеку и его потребностям уделялось очень мало внимания. Условия, в которых были вынуждены жить простые горожане, были чудовищны. Массовая миграция в города заставила общество впервые задуматься об относительно комфортном жилье для обычных людей. В России эта тенденция совпала с приходом к власти коммунистов. Советская власть выступала единственным заказчиком нового жилья для рабочих. Эта задача полностью соответствовала сложившимся принципам и опыту конструктивистов. Результат их работы лег в основу современного социального жилья.

Дом Моссельпрома (1925, архитектор Николай Струков, графика Александра Родченко и Варвары Степановой)

Дом Моссельпрома буквально плакат, выполненный в бетоне. Это цветное здание, возможно, самое яркое воплощение русского авангарда в рамках городской постройки. Изначально типичный доходный дом начала ХХ века (он не случайно выглядит более старомодным по форме), здание было перестроено под нужды советского Моссельпрома. Роспись стен выполнена легендарным фотографом и художником-авангардистом Александром Родченко и его супругой Варварой Степановой.

Жилой дом Управления Московско-Курской железной дороги (1929, архитектор Борис Шатнев)

Привокзальная толпа, ларьки с шаурмой и «Макдоналдс» редко позволяют взглянуть наверх и насладиться красотой пропорций.  Здание развивается в глубину площади, где оно резко снижается по высоте. Такое решение не раз встречается в практике рубежа 1920–1930-х годов. Фасад расчленен пятью поднимающимися над крышей лестничными клетками. Ритмичная и немного мрачная постройка как будто выполнена из серых блоков конструктора Lego.

Дом правительства (1931, архитектор Борис Иофан)

Дом правительства, более известный как Дом на набережной, возможно, самое неоднозначное жилое здание в истории Москвы. Будучи небольшим городком в рамках одного здания (со столовыми, прачечными, театром, террасами для отдыха и гимнастическими залами), он был построен для партийной элиты СССР и их семей. Чиновники получали огромные по тем временам квартиры — совсем не по-коммунистически. Заселение дома совпало со сталинскими чистками 1937–1938-го — жильцов расстреливали (или отправляли в ГУЛАГ), а квартиры тут же заселялись новыми чиновниками. Некоторых новоселов вскоре ждала судьба их предшественников.

 Дангауэровка (1928, архитектор Михаил Мотылев)

Дангауэровка — микрорайон на территории Лефортово, образованный как рабочий поселок. Квартал изначально возник в районе дореволюционного завода Дангауэра и Кайзера. Рабочие Дангауэровки жили в обычных для того времени деревянных бараках, но такой жилой фонд быстро ветшал. В 1927–1928-м появился проект постройки на месте старой Дангауэровки нового, показательного рабочего поселка, так называемого соцгородка.

Дом-мастерская Мельникова (1929, архитектор Константин Мельников)

Единственный частный жилой дом в этой подборке. В СССР их и не строили. Для знаменитого (а затем опального) архитектора и его семьи власти сделали исключение после того, как Мельников разработал стеклянный саркофаг для тела Ленина в Мавзолее.

Планировка дома состоит из двух врезанных друг в друга цилиндров. Его стены прорезаны 57 шестигранными вертикальными окнами, образующими единый орнамент. В 2021-м планируется реставрация здания.

Как заработать на интерьере 1930-х?

О том, каково это — жить в конструктивистском доме, рассказывает Александр Дуднев, который вместе с Константином Гудковым не только воссоздал уникальную обстановку времен авангарда, но и построил на этом успешный бизнес: «Дом «Обрабстрой» был построен в 1931 году. Из-за деревянных перекрытий квартиры в домах этого периода намного дешевле тех, что строили начиная с 1950-х. Выяснилось, что в пределах Третьего кольца такую квартиру можно купить за те же деньги, что и современную, но на окраине. Предложение в конструктивистском доме нас особо привлекло. Всю информацию о нем мы узнали не сразу из-за закрытости архивов от исследователей. Дом был смешанного типа: одна сторона — комнаты-ячейки, как в Наркомфине, другая — полноценные квартиры. Внизу в советское время располагались столовая, прачечная, физкультурный зал и уголок собраний.

В процессе ремонта мы сотрудничали с архитектором Николаем Лызловым и заодно провели небольшое исследование о конструктивистских жилых домах. У них есть своя специфика — высокие потолки, много света и хорошая вентиляция.

Что касается интерьера, мы пытались сохранить все, что возможно — все деревянные окна, двери в комнатах и потолок. Все остальное привносилось уже извне. Мы решили, что здесь должна быть мебель времени постройки дома. Искали в том числе и на барахолках, а потом восстанавливали. Что-то есть и современное, но оно по духу совпадает с периодом авангарда.

Мы решили популяризовать такой подход, даже участвовали в телепрограмме «Квартирный вопрос». Таким образом о нашем доме узнало огромное количество людей, увеличился интерес к наследию. Мы устроили целый образовательный проект — «1931», в нем участвуют профессиональные исследователи.

Затем мы купили еще одну квартиру в подобном доме, так же переделали ее в духе авангарда и успешно сдаем ее на AirBnb — как исторический интерьер. А в нашей первой проживаем. На AirBnb у нас останавливаются и русские, и иностранцы, но больше последние. Особенно немцы любят».

Полемика и эксперименты

Конструктивисты не были монолитны в своих убеждениях. Между ними регулярно проходили горячие споры на страницах архитектурной прессы, прежде всего в журнале «Современная архитектура» Моисея Гинзбурга. К слову, там же происходил и регулярный обмен идеями между советскими и зарубежными архитекторами. Особенно тесным было взаимодействие со школой Баухаус в Германии. До того как Сталин перекрыл границы на целых 60 лет, на страницах той же «Современный архитектуры» регулярно встречалась реклама новых немецких технологий на иностранном языке. Критика же архитекторов-консерваторов со стороны конструктивистов была жестокой, доходило до намеков на их несоответствие советскому строю — страшное обвинение в те годы. Появившаяся традиция беспощадной критики оппонентов вскоре сыграла злую шутку с конструктивистами, обратившись против них самих.

Архитектурную полемику и стремление пробовать новое стимулировала внутренняя обстановка в СССР. В то время власть еще не окончательно приручила зодчих. Она была их единственным заказчиком, но архитектурные мастерские пока продолжали существовать самостоятельно, независимо друг от друга. Эстетика советской архитектуры еще не была регламентирована приказами сверху. Это давало свободу искать новые формы. Ниже — подборка самых выразительных построек авангарда.

Московский планетарий (1929, архитекторы Михаил Барщ и Михаил Синявский)

Это эффектное покрытое параболическим куполом здание было спроектировано выпускниками ВХУТЕМАСа — кузницы конструктивизма. Снаружи постройка выглядит строго и прагматично: глухие поверхности купола сочетаются с ленточным остеклением, металлическими парапетами террас и эффектным карнизом над входом. Реконструкция планетария в начале 2000-х не менее интересна, чем оригинальное здание. Постройку подняли на 6 метров вверх и соединили с улицей динамичным пандусом.

Дом культуры им. Русакова (1929, архитектор Константин Мельников)

Рабочие клубы были необходимым элементом в перевоспитании бывших селян в городских жителей. За отменой церкви массы предоставленных самим себе рабочих тяготели к пьянству и хаосу. Задачей клубов было направить энергию пролетариев в конструктивное русло. В клубах располагались спортивные кружки, библиотеки, театры и многое другое. Профсоюз коммунальщиков, заказавший Мельникову клуб Русакова, получил манифест — здание-рупор. Свисающие консоли — это продолжения зрительных залов. Как и все остальные клубы Мельникова, этот проект задумывался как трансформер: при помощи опускающихся стен амфитеатры могли отъединяться от зала и служить тремя отдельными аудиториями для собраний.

Здание критиковали с самого начала как чрезмерно гротескное, а к середине 1930-х оно стало одной из главных мишеней в развернувшейся травле Мельникова. Авторы критических статей писали о «безобразных бетонных опухолях» на фасаде и о том, что, находясь внутри амфитеатра, они все время ожидают его обрушения.

Дом культуры им. Зуева (1929, архитектор Илья Голосов)

По замыслу Голосова, внешний вид ДК должен был ассоциироваться с промышленной архитектурой, учитывая функцию здания — рабочий клуб. Созданный под влиянием кубизма дом построен на основе асимметрично расположенных простых геометрических фигур. Композиционным центром здания является вертикальный остекленный цилиндр-лестница, на который нанизана вся остальная структура постройки.

Впереди планеты всей

Борис Бернаскони, архитектор

Архитектор Борис Бернаскони считает, что мировая современная архитектура многим обязана конструктивистам: «Отличие русского конструктивизма от европейских аналогов в том, что он намного ближе к искусству. Западные школы того времени видели форму исключительно как оболочку для функции. Наши конструктивисты, прежде всего школа ВХУТЕМАС, видели в форме также эстетическую, художественную сторону формообразования. Поэтому я считаю русскую школу намного ближе к искусству, чем тот же немецкий баухаус. Баухаус был сугубо утилитарным направлением. Объемно-пространственная композиция у нас доминировала над инженерией. Приоритетное внимание уделялось таким вещам, как ритм, объем, масса и т. д. Это все от искусства. На самом деле все принципы конструктивизма были уже раньше реализованы в изобразительном искусстве — в супрематизме и кубизме.

Лучшие преподаватели ВХУТЕМАСа, родоначальники конструктивизма, были практикующими художниками. Я вообще считаю, что конструктивизм начался с «Черного квадрата» Малевича и его объемно-пространственных работ. В какой-то момент Малевич вышел за пределы живописи на смежную с архитектурой территорию. К этому моменту он сам уже был под влиянием конструктивистов. Архитекторы же, наоборот, выходили за пределы проектирования в сторону искусства. В итоге все они пересекались в своем творчестве и учились друг у друга.

Вообще весь ХХ век — это большая тренировка человечества по оптимизации и рационализации жизни, производства. Считаю, что процесс еще не закончился. Сегодня это все очень востребовано в связи с новыми вызовами. Во-первых, население планеты почти удвоилось, а во-вторых, половина проживает в городах.

Я со стопроцентной уверенностью считаю, что модернизм и весь западный XX век с точки зрения культуры и искусства были придуманы нашими конструктивистами. Это был экспортный продукт. Почему это так? Потому что в России после революции многие как бы вынужденно оказались в будущем. У людей просто не было иного выбора. Вокруг была катастрофа. И пока политики довольно короткий период — около десяти лет — боролись за власть, архитекторы получили карт-бланш на формирование большого стиля. Весь XX век был придуман за какие-то 10–20 лет».

Слова Бернаскони подтверждают московские постройки авангарда, более всего напоминающие именно современные здания — так мы можем увидеть, как стирается грань двух разных эпох:

Здание Наркомзема (1933, архитектор Алексей Щусев)

Архитектор-хамелеон, Щусев успел поработать при царе, Ленине и Сталине. Не чураясь ни строительством церквей, ни проектированием Мавзолея Ленина при большевиках, зодчий успел поработать во всех возможных стилях. Здание Наркомзема — его главная постройка в эпоху конструктивизма. Оно до сих пор органично вписывается в современный пейзаж. Вот только свисающие с его окон кондиционеры портят картину.

Здание газеты «Известия» (1933, архитектор Григорий Бархин)

Еще один из недавно (и очень неплохо) отреставрированных памятников конструктивизма и при этом один из немногих находящихся у всех на виду: прямо на Пушкинской площади.

Так же как и дом Моссельпрома, здание «Известий» памятник не только архитектуре, но и графическому дизайну своего времени. Одним из немногих декоративных элементов является венчающая фасад надпись «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», выполненная палочным шрифтом (без овалов и дуг). Подобный шрифт был популярен в Советском Союзе в 1920–1930 годах.

Здание Центросоюза (1936, архитектор Ле Корбюзье)

В Москве отметился своей постройкой и сам прародитель современной архитектуры. Влияние наработок Ле Корбюзье 1930-х на последующие поколения проектировщиков отлично видно в этой постройке. Ее запросто можно спутать со зданиями как 1960-х, так и позднесоветскими.

Победившие противники авангарда

К середине 1930-х расстановка сил между конструктивистами и их идеологическими противниками, консерваторами, зеркально изменилась. Сталинская реставрация империи требовала большого, монументального стиля. Так, на ближайшую четверть века восторжествовала неоклассика, конструктивизм же постепенно оказался под идеологическим запретом. Гегемония авангарда закончилась поражением. Бывшие новаторы-первопроходцы были вынуждены подстроиться под новые реалии либо сгинуть. Кто-то, например братья Веснины и Моисей Гинзбург, пошли на эстетический компромисс и остались при почете. Константина Мельникова, Ивана Леонидова и других радикалов ждала печальная безвестность.

Тем не менее в более глобальном смысле конструктивисты, безусловно, вышли победителями. Начиная с хрущевской оттепели их идеалы были возвращены к жизни в форме советского модернизма. Международное влияние авангардистов также продолжало формировать XX век. И вот мы уже 20 лет живем в XXI столетии, а мир вокруг нас до сих пор формируется по заветам ранних советских архитекторов. Похоже, они продолжат формировать жизни и наших правнуков.

Фото: russianartarchive.net, «Гинзбург Архитектс», Николай Васильев (Docomomo Россия), archi.ru, shellfishdining.com, shutterstock.com, Евгений Чесноков, wikimedia.org

Сносить или не сносить: конструктивистских зданий в Москве остается все меньше

«Мне важно осознавать, что в Москве есть Шуховская башня»

Николай Переслегин, архитектор, партнер Kleinewelt Architekten
Как сохранить все без исключения здания архитекторов-конструктивистов – однозначного ответа здесь ожидаемо нет, каждый такой дом имеет свою особую судьбу, происхождение, историю эксплуатации. Однако фиксация каких-то принципов, безусловно, необходима, как и попытка классификации этого наследия.
Первое – нематериальная ценность. Это памятник тому укладу жизни, образу мысли и поведенческим паттернам, которые нашли отражение в структуре здания – планировках, материалах, цветах, фактурах, текстурах, расположении лестниц и холлов. В таком пространстве нам важен дух и настроение – чем жили, к чему стремились и о чем мечтали его обитатели. Совсем не факт, что в сегодняшнем понимании такое здание можно назвать условно красивым и архитектурно прекрасным, но мы любим его не за это, и, конечно, такие дома нужно сохранять для изучения, исследования, памяти. Таких зданий немного.
Вторая группа – это здания-бренды, музейные экспонаты от архитектуры, где изменять нельзя вообще ничего: ни оконные переплеты, ни шпингалеты на форточках, ни системы отопления. В таких зданиях, как Дом Мельникова на Арбате, дом Наркомфина Гинзбурга или ДК им. Зуева Ильи Голосова, возможна только реставрация в соответствии с уникальным авторским замыслом. Здесь как раз, на мой взгляд, не может быть исключений и поблажек на приспособление к современному использованию, ну, например, для инженерных систем: как известно, в Доме Мельникова даже система отопления придумана и разработана Константином Степановичем и представляет бесспорную ценность – как памятник эпохи вообще и инженерной мысли архитектора в частности.
К третьей группе можно отнести массовую застройку 20–30-х гг. прошлого века, которая является важным пространственным и социальным экспериментом. Думаю, правильное ее переосмысление может быть актуально и сегодня. Важно точно спродюсировать формат, ценовую нишу и целевую аудиторию такого жилья. При разумном подходе это может быть интересно.

Конструктивистская карта Москвы

• Текст: Strelka Magazine
• Фотографии: Наталья Меликова
   

Strelka Magazine узнал, как подбирался дизайн и шорт-лист зданий для Конструктивистской карты Москвы и что, к сожалению авторов, туда не вошло.

Молодое лондонское издательство  Blue Crow Media выпустило двуязычную карту, посвящённую московскому авангарду. Её презентация пройдёт на «Стрелке» 14 сентября в рамках дискуссии «Спасти конструктивизм: Теория и практика». Накануне события Strelka Magazine поговорил с создателями карты — издателем Дереком Ламбертоном, фотографом Натальей Меликовой и историком Николаем Васильевым. Они рассказали, как отбирались объекты для карты, удалось ли упомянуть в коротком списке малоизвестные здания, почему карта выполнена в красно-жёлтом цвете и кому будет полезна. Оказалось, что кухня её создания наглядно показывает процессы, происходящие сегодня с памятниками авангарда.

ПУТЕВОДИТЕЛИ ПО РЕДКИМ СТИЛЯМ

Издательство Blue Crow Media сконцентрировано на архитектуре XX века, особенно на стилях, появившихся после Второй мировой войны, и направлениях, повлиявших на них. Первая карта издательства была посвящена лондонскому брутализму, и авторам было важно, что этому стилю до них не уделяли пристального внимания в путеводителях. Следующий гид был про лондонское ар-деко, а третий — про московский конструктивизм. Последний выбор отчасти был связан с тем, что оба основателя проекта писали диссертации, посвящённые русскому авангарду.

Работа над картой началась в январе, когда Дерек увидел фотографии Натальи Меликовой, создателя  The Constructivist Project, и пригласил её участвовать. Интересно, что и сама Наталья полюбила авангард в студенчестве, обучаясь на фотографа в Сан-Франциско и выполняя дипломную работу по творчеству Родченко. «Через его фотографии я стала узнавать о конструктивизме (до этого даже слова такого не слышала). В 2010 году приехала в Москву, стала искать все эти здания, увидела, в каком состоянии они находятся… Моя дипломная работа называлась The Constructivist Project. Через несколько лет я снова приехала в Россию, чтобы провести выставку. Но интерес к теме перерос от фотографии к более масштабной работе по сохранению и исследованию авангарда, и я уже не могу остановиться».

Третьим участником стал историк, генеральный секретарь московской секции DoCoMoMo Николай Васильев. В 2011 году он совместно с Еленой Овсянниковой написал книгу-энциклопедию «Архитектура авангарда. Москва. Вторая половина 1920-х — первая половина 1930-х годов». В ней упоминалось около 500 объектов и были приведены подробные карты. Но гулять по городу с пятисотстраничной книгой в руках не очень-то удобно. На этот раз ему предстояло составить небольшой карманный путеводитель формата А2. Гид должен был состоять из карты, перечня зданий с краткими данными о них на русском и английском языках и фотографий.

50 ШАГОВ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ: МАГАЗИНЫ, ГАРАЖИ, БАССЕЙНЫ

По словам Васильева, формат будущего издания предполагал два правила. Во-первых, объекты должны были располагаться в центре города, иначе карта стала бы слишком мелкой. В итоге её северной границей стал гараж «Интуриста» на Сущёвском Валу, западной — пресненский Мосторг, южной — Шаболовка, а восточной — гараж Госплана на Авиамоторной улице. Впрочем, два исключения всё-таки сделали. Отдельно стрелочками вынесли бани с бассейном Пролетарского района и клуб фабрики «Свобода».

Во-вторых, авторы могли включить в путеводитель только пятьдесят самых важных зданий. «Конечно, туда в основном вошли объекты „must see“: дома Наркомфина, Моссельпрома, Центросоюза, клуб Русакова, Шуховская башня. Но всё-таки у нас получилось включить точки, которые не особенно на слуху. Это здание Всесоюзного энергетического института, начатое под влиянием Корбюзье одновременно с Центросоюзом, но законченное раньше него. Или, например, Дом на набережной — его мрачная репутация затмевает архитектуру, и у людей он зачастую не ассоциируется с авангардом. Плюс мы внесли несколько гаражей, а их тоже часто недооценивают», — говорит Васильев.

Наталья Меликова не без грусти добавляет, что некоторые претенденты в шорт-лист буквально таяли на глазах. Например, изначально она предложила указать на карте Таганскую АТС, но уже во время работы над проектом пришлось наблюдать за её  разрушением. Также ей очень хотелось для демонстрации разных типов зданий упомянуть стадион «Динамо», но он слишком сильно изменён новым строительством.

Действительно, спортивных объектов на карте нет, но в целом она отражает многообразие форм эпохи. Она включает фабрику-кухню, бани, дом культуры, несколько магазинов, дома и общежития, общественные здания, станцию метро, школу, фабрики. По словам Натальи, одной из главных целей работы и было показать разнообразие наследия. «Эта карта скорее для начинающих. Те, кто в теме, могут придраться, что чего-то важного мы не упомянули. А для людей, которые только начинают знакомство со стилем, она может стать кратким конспектом. Они будут знать, что именно искать в более подробных источниках».

АВАНГАРД КАК МОДНЫЙ ДИЗАЙН И БОЛЕВАЯ ТОЧКА

Для каждого нового гида Blue Crow Media выбирает дизайн, близкий его тематике. «Внешний вид этой карты — прямое отражение авангардной эпохи. Жёлтый и красный цвет мы выбрали, ориентируясь на ранние советские карты, которые нашли через статьи Грега Миллера в журнале Wired», — говорит Дерек.

Под формат издания Наталья Меликова сделала новые фотографии объектов, хотя многие из них уже снимала не один раз. «Я люблю снимать в стиле Родченко, но Дерек посчитал, что такие фото выйдут не очень наглядными, а у туристов закружится голова. Кроме того, нужны были в основном вертикальные фото. Но в некоторых случаях мы использовали старые снимки. Например, Шуховская башня с новыми подпорными конструкциями выглядит не так изящно, и хлебозавод имени Зотова сейчас в лесах», — объясняет фотограф.

В Москве Конструктивистскую карту можно будет купить в музее «Гараж»,  книжных магазинах «Фаланстер», «Республика» и на «Стрелке», в будущем издатели планируют найти больше точек распространения. Николай Васильев уверен, что такой путеводитель должен появиться в гостиницах рядом с печатными гидами по Красной площади, монастырям и магазинам. Меликова также считает, что карта, возможно, окажется полезнее для иностранцев просто потому, что очень мало информации об этом направлении переводится на другие языки. «И это даже странно. Например, на Олимпиаде в Рио у русской сборной была форма в стиле авангарда. Получается, что графический дизайн этой эпохи воспринимается позитивно и используется как пиар, а архитектурный стиль, наоборот, не ценится, — говорит Наталья. — У меня в последнее время появилась новая специализация — снимать авангард, идущий под снос. Хочется верить, что конструктивистская карта сможет помочь сохранению зданий тем, что ещё раз обратит на них внимание. Ведь если не говорить об этом, очень просто всё потерять».

Где купить карту можно узнать здесь.

Москва, которую мы теряем: умирающий конструктивизм

Многие памятники авангарда, в числе которых и конструктивистские дома, сейчас активно реставрируют. На местах заводов продолжают появляться новые модные пространства. Повезло и станциям метро, которые поддерживают в хорошем состоянии, поскольку павильоны используются каждый день. Гораздо меньше внимания уделяется жилым кварталам, построенным в 20-е — 30-е годы ХХ века. Какие-то из них еще продолжают существовать как жилье, а некоторые расселили, и скоро их, вероятно, не станет. Иногда решения о сносе принимаются потому, что не все конструктивистские здания считаются памятниками — чаще это аварийное жилье, и сами жильцы мечтают оттуда наконец уехать. Получается, что конструктивистские кварталы и единичные памятники этого стиля — «Москва, которую мы теряем».

По заказу редакции «Вашего досуга» Аля Кедреновская предлагает вам прогуляться по небольшой части такой, полупризрачной Москвы. 

Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

Интересно начать с Метро Красносельская. Само здание метро очень интересное: на полукруглом павильоне, близком по стилю к ар-деко за счет упрощенного ордера, сохранились объемные буквы «Метро». Эти буквы идут как трубы по всей крыше, так надпись получается с двух сторон.

Наземный вестибюль оформил художник Я.Д. Ромас — смальтовая мозаика с изображением красноармейца с барабаном. Картины Ромаса входят в коллекции Третьяковской галереи, Русского музея и некоторых региональных художественных галерей. Название станции происходит от «Красного села» (первое упоминание — 1423 год, в завещании Василия I). «Красное» значит красивое, свое название оно получило после того, как эту местность благоустроил Василий Темный.

Архитекторы Б.Виленский, В. Ершов, Л.Шагурина, инженер В.Дмитриев, художник Я.Ромас. Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

От метро нужно двигаться в сторону района Сокольники. Там находится несколько интересных кварталов, их иногда называют «Заповедником авангарда». Один из них готовят к сносу, он уже частично начался — жилой квартал «Русаковский» на Леснорядской улице. Комплекс построен во второй половине 20-х годов прошлого века архитектором М. Мотылевым (он же проектировал жилые кварталы на Новорязанской улице, Земляном валу, Колодезной, Большой Почтовой) и включает в себя две группы домов с закрытыми дворами. Сейчас многое разрушено, окна заколочены, или здания просматриваются насквозь. Однако все еще можно увидеть главные фасады домов, выходящие на Русаковскую улицу, с интересным геометрическим декором — прямоугольной лепниной.

Дома жилого комплекса «Русаковский». Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

Следующие дома вдоль улицы надстроили, поэтому они выбиваются из картины и выглядят так, будто они из следующей эпохи. Это достаточно распространенная ситуация, когда конструктивистские дома почти не видно под реставрацией, надстройками, после реконструкции. Во дворах находится школа (Русаковская,10), построенная архитекторами И. Федоровым и Д. Фридманом. Это типично конструктивистское здание: почти полностью отсутствует декор (функциональности в то время уделяли гораздо больше внимания), есть характерные для конструктивизма высокие прямоугольные окна лестничных пролетов, которые стали одной из основных отличительных особенностей стиля. Идея таких окон пришла из модерна, но приобрела более простые формы.

Круглые окошки-иллюминаторы — важная примета стиля тех лет — встречаются чаще в общественных зданиях. Задумывались как окна технических помещений, вестибюлей, но иногда они чисто декоративные. Главный интерес представляет купол школьной обсерватории, она единственная в Москве. Когда школа открылась, она называлась «Десятилетка имени 12-летия диктатуры пролетариата». Сейчас это школа №315.

Дом с арками из «итальянского квартала». Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

На другой стороне Русаковской улицы находится «Итальянский квартал» — показательные дома для рабочих. Архитекторы Б. М. Иофан, Д.М. Иофан. Здесь была организована локальная инфраструктура: клуб, столовая и ясли. Такой вид замкнутого «своего» городка-двора — для жилмассивного строительства нередкий. Итальянскими дома называются из-за арок и лоджий, украшающих фасады. Они действительно, как будто пропитаны южным, солнечным духом.

Полосатый дом. Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

До следующего квартала можно добраться пешком или подъехать на трамвае № 7. По пути можно увидеть слева Больничный корпус, с такими же типичными прямоугольными и круглыми окнами. Справа Клуб коммунальщиков имени И. В. Русакова. Его построил Константин Мельников, едва ли не самая значимая фигура в московском авангарде. В здании три консольных балкона-амфитеатра. Изначально в проекте был трансформируемый зал от 350 до 1295 зрителей, но его не реализовали. Сейчас в здании располагается театр Романа Виктюка.

Дом с ленточными окнами. Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

Выйти на остановке «Остроумовская улица» или «Трамвайное депо им. Русакова» и свернуть на улицу Короленко налево и сразу направо на Колодезную. Здесь начинается жилой квартал на Колодезной улице, он распространяется на улицу Короленко, Русаковскую набережную и Колодезный переулок. Построен архитекторами Мотылёвым и Жуковым. Квартал образует систему дворов, в которых можно найти почти все типичные для конструктивизма признаки, «полосатые» дома с имитацией «ленточных окон» по мотивам Ле Корбюзье.

Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

Выступающие угловые окна и балконы характерны для «корабельного стиля» домов, построенных в начале 1930-х, когда декор снова входит в моду, и части, носившие функциональный характер, начинают использоваться как элементы стиля. Корабельным силуэт называется потому что дома походят на большие лайнеры, благодаря своим балконам-палубам и окнам-иллюминаторам. 

Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

Если осталось время, можно прогуляться на другую сторону Русаковской — на улицу Матросская тишина, там находится несколько заброшенных памятников конструктивизма. Дома уже просматриваются насквозь, вопрос об их сносе или реконструкции не решен — следы ремонта видны на всех домах: где-то заменили окна, но они разбиты. Тут снова типичные постройки, пятиэтажные «полосатые» дома.

Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

В первоначальном проекте не было лифтов, навесные пристроили позже. Правда, некоторые лифты ломают фасады и, например, идут прямо по тому месту, где была лепнина. Отсюда можно добраться обратно к метро «Сокольники» на автобусе (или пешком мимо красивого ремонтного завода)  и напоследок посмотреть на павильон метро — маленькую геометрическую арку с симметричными пристройками, в которых находятся входы и выходы.

Дом, в котором лифт сделали прямо по лепнине.. Источник: «Ваш досуг». Автор: Аля Кедреновская

Источники: 
Архитектура авангарда. Москва. (Н.Васильев, М.Евстратова, Е.Овсянникова, О.Панин)
http://theconstructivistproject.com/ru

Автор текста — Аля Кедреновская

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Калуга за день: город, который застрял в советском космосе

Шеф-редактор «Вашего досуга» провел в Калуге три дня и рассказывает, как увидеть все самое интересное за один день.

24 июня 2020

Тула за день: город, который вырывается из заложников

Как из провинции Тула превращается в самобытный европейский город.

22 декабря 2019

Подкаст и статья Биография Данте и исторический контекст

Москва. 12 обветшалых зданий эпохи конструктивизма — Strelka Mag

Александра Селиванова, администратор авангардного центра «Библиотека рабочего просвещения», рассказывает о 12 зданиях эпохи конструктивизма в Москве, которые могут быть снесены в ближайшее время.

Комплекс общежитий Института красной профессуры

История сноса здания Таганской АТС стала тревожным звонком для всех, кроме активистов охраны памятников старины и историков архитектуры: мы стремительно теряем свои авангардные памятники, проекты, которые оказали буквально влияние вся современная архитектура.В наши дни даже памятники архитектуры оказались в опасности.

С 1980-х (и даже 1960-х) исследователи и туристы со всего мира приезжали в Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Иваново, Новосибирск и другие города, чтобы посмотреть на эти полуразрушенные здания, которые никогда не ремонтировались. не говоря уже о восстановлении. Нынешняя ситуация абсурдна: памятники русского авангарда используются как узнаваемый образ на Олимпиаде в Сочи; Министерство культуры России поручает Музею архитектуры им. Щусева разработать общенациональную программу сохранения наследия конструктивизма — и в то же время памятники эпохи конструктивизма во всех других регионах страны продолжают сносить или реконструировать, при этом 70% их первоначального дизайна стирается. (е.грамм. Общежитие Текстильного института по проекту Ивана Николаева).

За последнее десятилетие российские города потеряли несколько десятков выдающихся авангардных построек и в несколько раз больше объектов, которые, по сути, составляли образы городов в 1920-1930-е годы. Журнал «Стрелка» составил список зданий, которым грозит снос в ближайшее время. Дом Наркомфина, Дом Мельникова и Шуховская башня — три знаковых авангардных здания, отчаянно ожидающих реставрации, истории которых рассказывались в предыдущих публикациях журнала «Стрелка», были намеренно исключены из этого списка.

Студенческое общежитие Коммунистического университета национальных меньшинств Запада им. Джулиана Марчлевского

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Архитектор: Григорий Данкман
Год постройки: 1929 — 1930
Расположение: Петроверигский переулок, 8/6
Статус: объект регионального наследия

Спрятанное в переулках улицы Маросейка гигантское зеленое здание в конструктивистском стиле — настоящее привидение: кроме местных лингвистов и поклонников авангардной архитектуры мало кто даже в курсе о его существовании.Большая часть здания десятилетиями оставалась заброшенной и постепенно разваливается. Тем не менее, бывшее общежитие является прекрасным памятником архитектуры 20-х годов прошлого века с полным набором выразительных элементов, включая лаконичную изящность полукругов и прямоугольников, вертикальные стеклянные стены, монументальные полосы балконов и лоджий, круглые окна, колонны и тонкие навесы. Три вытянутые секции, составляющие здание, разделены выступающими полукругами его лестничных башен.Данкман воспользовался изгибом Ивановской холма, так что башни создавали великолепный вид, если смотреть со стороны улицы Солянка и Спасоглинищевского переулка внизу. Выбор места был не случаен: в генплане города 1925 года была предусмотрена Московская Малая Хафринг-роуд, подъездная дорога к Бульварному кольцу, проходящая вдоль длинного фасада здания. На ближайшей к улице стороне находится вертикально выровненное крыло кафетерия с полукруглым выступом, которое когда-то поддерживалось колоннами. Проект позволял студентам, приходящим с улицы Маросейка, сделать остановку в кафетерии перед входом в общежитие.

Общежитие построено для размещения студентов института, созданного Коминтерном в 1922 году по указу Ленина. Институт готовил этнических студентов из западных частей СССР, включая латвийских, литовских, эстонских, еврейских, немецких, польских, румынских, болгарских, молдавских и других студентов, для различных государственных должностей. В 1927 году, за год до объявления конкурса на проектирование общежитий, в институте обучались студенты 14 национальностей. После закрытия института в 1936 году общежитие перешло в Московский институт иностранных языков, впоследствии переименованный в Московский государственный лингвистический университет.

В сгоревшей и разрушенной части здания долгое время располагалась медицинская клиника Университета. Ближайшее к Кремлю заброшенное здание, несмотря на его статус в списке, вскоре может быть снесено: с 2012 года вывеска на заборе уведомляет прохожих о том, что здесь будет построен апарт-отель.

Дворец культуры Серп и Молот

Дворец в нынешнем состоянии / фото Вячеслава Ерофеева

Архитектор: Игнатий Милинис
Построен: 1929-1933 гг. Статус: объект регионального наследия

Конструктивистские клубы строились в Москве двумя волнами.Первый, возникший в середине 1920-х годов, использовал кинетическую архитектуру и лаконичные формы, которые предпочитали Мельников и Голосов. Следующий, проходивший в конце 1920-х — начале 1930-х годов, представлял собой комплексные, обширные, многофункциональные дворцы (Дворец культуры Лихачева братьев Весниных, Дворец культуры Горбунова Якова Корнфельда). Дворец культуры Серп и Молот представляет вторую волну.

Игнатий Милинис, который вместе с Моисеем Гинзбургом проектировал Дом Наркомфина, решил построить здание на склоне холма и точно рассчитал перспективы, открывающиеся людям, поднимающимся по лестнице, ведущей к главному входу.Два крыла здания, спортивный клуб и театр, расположены перпендикулярно и соединены проходами на колоннах. Вестибюль театра пропускает дневной свет благодаря длинной полосе сплошных окон. Длинный изогнутый навес над парадным входом перекликается со сводчатым потолком над театральным залом, который просматривается со стороны фасада — аналогичный прием был использован в Московском планетарии по проекту Барща и Синявского.

В 1950-е гг. Во дворце была проведена реставрация, в ходе которой были приобретены фасадные элементы в неоклассическом стиле (рустикация) и внутренняя отделка из гипса.1980-е годы стали вторым золотым веком Дворца культуры, поскольку он стал одной из самых популярных рок-площадок Москвы. Позже, с 1993 по 2002 год, в здании размещался не менее популярный гей-клуб «Шанс». В середине 2000-х годов во дворце начались работы по реконструкции. В главном зале и холле демонтированы интерьеры, заменена кровля. С тех пор работы были приостановлены, и будущее здания остается неясным.

Издательский дом «Правда»

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Архитектор: Пантелеймон Голосов
Построен : 1931 — 1937
Расположение: Ул. Правды, 24
Статус: объект регионального наследия

Пожалуй, самый узнаваемый проект Пантелеймона Голосова, брата более известного Игоря Голосова, Издательский дом «Правда» представляет собой образцовое офисное здание. эпоха позднего конструктивизма.Дизайн типографий и редакций газет приобрел значительную популярность в ранний период авангардной архитектуры, во главе которой стояли работы Мельникова и Бархина. Этот конкретный проект может похвастаться определенными, законченными функциями. Восьмиэтажное здание, выходящее на улицу Правды, рассечено тонкими полосами сплошных окон. Поднятый главный центральный вход подчеркнут монументальным скругленным прямоугольником его балдахина. Прямо над входом на четыре этажа тянется вертикальная стеклянная стена.Баланс между монументальными бетонными поверхностями и стеклом, между застроенными и встроенными пространствами (лоджии, входные арки и балконы), между симметричным и асимметричным почти безупречный. Изысканные интерьеры здания в стиле ар-деко включали особую мебель и освещение, разработанные мастерами 12-й архитектурной мастерской (Наум Боров, Иосиф Ян, Григорий Замский). В 2006 году в здании произошел сильный пожар, в результате которого остались невредимыми только три нижних этажа. С тех пор он оставался заброшенным и, вероятно, будет снесен в будущем.

Комплекс Всесоюзного энергетического института

Архитекторы: Александр Кузнецов, Лев Мейльман, Владимир и Геннадий Мовчан
Построен: 1929
Местонахождение: 12, 12 / 10-12, 12/39 Красноказарменная Улица,
Статус: без особого статуса

Работы этого бывшего научно-исследовательского центра когда-то публиковались в ведущих журналах, а комплекс был символом новой, советской Москвы. Команда ведущих архитекторов под руководством Александра Кузнецова создала на Красноказарменной улице целый «электрический город», организовав институты, лаборатории и опытные производства, а также жилье для сотрудников и студентов института.Комплекс Всесоюзного энергетического института с его изысканными белыми конструктивистскими зданиями современного дизайна снаружи и передовыми технологиями, спрятанными внутри, оставался закрытым для исследователей архитектуры с 1930-х годов.

Когда в 2014 году был предоставлен доступ общественности, стало очевидно, что высоковольтный объект, самое известное здание всего комплекса, с двумя кабельными люками шириной пять метров на фасаде, был сильно поврежден пожаром в 1960-х годах. и был реконструирован заново.Также был реконструирован машинный комплекс. Тем не менее, электрофизический комплекс, общественный офис и несколько других зданий дошли до наших дней в своем первоначальном состоянии, а некоторые здания даже сохранили свое первоначальное оборудование. Выявлена ​​также лаборатория, в которой в 1930-е годы работал выдающийся богослов, философ и ученый Павел Флоренский. Ограниченный доступ к объекту на протяжении всех этих лет — несмотря на то, что он служил местом съемок фильмов Весна и Девять дней в одном году — означал, что комплекс никогда не был признан памятником авангарда. внесены в список или исследованы.В настоящее время он остается частично заброшенным.

Жилой массив «Погодинская» (кооператив «Хамовники»)

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Архитекторы: Александр Волков, Яков Островский, Валентин Бибиков
Год постройки: 1928 — 1929
Местонахождение: 2-й Тружеников пер., Д. 4 / 1-2; 2/3, 2 / 3с1, 2 / 3с2 Ул. Погодинская
Статус: Здания на Погодинской улице — особого статуса, 2-й Тружеников переулок. Здания 2-го Тружениковского переулка — ценные градообразующие постройки

. знаменитый клуб фабрики «Каучук» по проекту Константина Мельникова.Его каскадные пятиэтажки ориентированы перпендикулярно 2-му Тружениковскому переулку, обращены к нему своей более высокой стороной. Г-образное здание на Погодинской улице имеет усеченный угол с вертикальной стеклянной стеной — ответ на изогнутый фасад клуба с полосами окон от пола до потолка.

Сторона здания, обращенная к переулку, — трехэтажное крыло с большими витринами, изначально проектировалось как магазин, но в 1950-х годах было перестроено. Комплекс не может рассматриваться как субъект, независимый от Клуба фабрики Каучук: его функция контекста и гармоничного фона для клуба была предопределена еще на этапе планирования в конце 1920-х годов.Тем не менее, арендаторы домов, расположенных во 2-м Тружениковом переулке, переселены, и здесь ожидается строительство нового, более высокого неосталинского ампира. В этом случае серьезный удар нанесет и фабричный клуб «Каучук».

Всесоюзная выставка инструментов и оборудования (Зубчатый павильон)

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Здание в настоящем Состояние

Архитектор: Иван Жолтовский
Построен: 1923
Расположение: ул. Крымский Вал, 28 9/28 (Парк Горького)
Статус: потенциальный объект культурного наследия (промежуточный период после официального приема заявки на статус культурного наследия) Департаментом культурного наследия города Москвы и до проведения экспертизы.Экспертный анализ определяет, будет ли объект признан культурным наследием. Павильон считается охраняемым на переходный период — Strelka Magazine )

Единственное сохранившееся сооружение, построенное для знаменитой Экспо 1923 года, сегодня находится на территории Центрального парка культуры и отдыха имени Горького. Выставка, созданная коллективными усилиями многих выдающихся архитекторов, художников и скульпторов 1920-х годов, стала местом, где новая советская эстетика оказалась в центре внимания.Иван Жолтовский находился в то время в поисках нового архитектурного языка и временно отошел от неоклассической архитектуры. При создании конструкций для Экспо Жолтовский в основном использовал дерево, смешивая упорядоченные классические композиции с рамочно-ориентированным конструктивистским исполнением.

Машинный павильон, получивший название Gear Pavilion, сохранился до наших дней благодаря железобетонному каркасу, ритм которого во многом определяет выразительность его фасада. В нетипичной символической планировке Жолтовского, намекавшей на содержимое павильона, можно было увидеть шесть древних храмов, расходящихся из единого центра.Позже павильон использовали как площадку для автомобильной выставки, затем разместили кафе, а затем — небольшое производство безалкогольных напитков, кафетерий для сотрудников парка и ночное хранилище для продавцов мороженого.

В 1950–1960-х годах здание, ошибочно получившее название «Гексагон» по снесенному главному павильону, приобрело широкую московскую известность: один из его «лучей» превратился в танцпол и стал популярным местом сбора молодежной контркультуры Стиляги. Это легендарное место запечатлено в советском фильме « По улицам Москвы ».Позже павильон сгорел и был заброшен. В настоящее время здание принадлежит Музею современного искусства «Гараж». В то время как реставрационные работы откладываются, павильон, закрытый защитной сеткой, продолжает медленно разрушаться.

Фабрика-Кухня №8 Микоянского мясокомбината

Здание в нынешнем состоянии

Архитектор: неизвестен
Год постройки: 1930 — 1933 гг. : особого статуса нет, на сносе

Эта двухэтажная фабрика-кухня имеет стандартную планировку, которая как минимум еще раз использовалась при строительстве еще одной фабрики-кухни в Твери.В 1937 году Иван Леонидов переделал внутреннее убранство Твери под Дворец пионеров — недавно эти интерьеры обнаружили исследователи. Оригинальные интерьеры фабрики-кухни в Москве не сохранились. Четырехугольное здание со скошенными углами имеет сложный внутренний двор и замечательный ступенчатый полукруглый участок на главном фасаде. Сплошные окна, ступенчатый силуэт и выступающий круглый обеденный зал с длинным балконом наверху придают зданию динамичное, вытянутое, корабельное впечатление и маскируют его статичность.Выбор места для этой большой «вкусной фабрики» — термин, придуманный Львом Кассилем — был очевиден: в 1920-1930-е годы на Остаповском шоссе было много новых заводов, а также первый крупный объект Москвы. Государственная электрическая станция. Сегодняшние склады, руины и название «Остаповский переулок» — все, что осталось от былой промышленной славы этого района.

Перово Локомотиворемонтный цех Дворец культуры

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Архитектор: неизвестен
Год постройки: 1925-1928 гг.
Расположение: ул. Плющева, 18а
Статус: ценное градообразующее здание

В отличие от многих других профсоюзов железнодорожники с самого начала поставили перед собой цель строить большие клубы и, не колеблясь, реализовали свою клубную программу в широком масштабе.Перовские паровозоремонтные мастерские в 1925 году объявили конкурс проектов собственного клуба, а уже через два года был построен Дворец культуры по проекту неизвестного архитектора. Просторный зал театра, способный вместить 1000 зрителей, окаймлен двумя симметричными кубами без окон, между которыми простираются окна вестибюля. Основной зал выровнен под углом 90 градусов к одноэтажной части здания, где расположены кружки по интересам.

Массивность форм клуба подчеркивается и контрастирует с его тонкими внешними украшениями: плоским рельефным узором на стенах, когда-то полукруглыми пилястрами терракотового цвета, разделяющими окна первого этажа.Клуб никогда не менял своей основной цели, привлекая жителей относительно унылого района. В клубе размещались различные кружки для детей, была своя библиотека, где проходили киносеансы, устраивались театральные представления, а иногда — танцевальный зал. После пожара 2007 года здание оставалось заброшенным. В настоящее время выставлено на продажу здание Дворца культуры.

Общежитие института красной профессуры

Усадьба в современном состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Архитекторы: Дмитрий Осипов, Алексей Рухлядев
Год постройки: 1929 — 1932
Местонахождение: Ул. Пироговская, 51 / 2-8
Статус: Лишен статуса объекта культурного наследия, внесен в список ценного градообразующего здания

Этот замечательный памятник конструктивистской архитектуры для учащихся привилегированного учебного заведения построили два архитектора дореволюционной школы из Санкт-Петербурга. .Это учреждение, расположенное в Страстном монастыре, готовило будущих специалистов коммунистической партии в области общественных и гуманитарных наук (юристов, экономистов, философов, историков, юристов). До конца 1930-х годов каждый студент университета по окончании учебы получал звание профессора. Позже институт был переименован в Институт марксизма-ленинизма, а затем в Академию общественных наук.

Восемь шестиэтажных зданий, составляющих комплекс, соединены между собой в чередующемся порядке, получившем свое собственное прозвище: Гребень и Дом пилы.В комплексе использован обширный арсенал выразительных средств авангардной эпохи, в том числе галерейные балконы в центральном здании, угловые и диагональные окна, стеклянные стены, вертикально расположенные окна, полукруглые башни с лестничными клетками и округлые балконы. «Деконструктивистский» опыт Осипова и Рухлядева позволил им ввести ряд деликатных элементов (например, округлые балконы, расширяющиеся в той же плоскости, что и выступы лестничных пролетов, использование столбов и сплошных ограждений, закругленные углы), что добавило большей гибкости относительно ограниченному дизайну.«Зубцы» гребня вмещали жилые комнаты, коммунальные туалеты и кухни. В центральном корпусе с галерейными балконами располагались квартиры учителей. Частично переселены жильцы общежития. Комплекс, над которым в ходе интернет-кампании издевались «цыганским посольством», по всей видимости, готовится к сносу.

Жилой массив Русаковский

Усадьба в современном состоянии

Усадьба в современном состоянии

Архитекторы: Михаил Мотылев, Борис Улинич, Анатолий Жуков
Год постройки: 1925-1930
Местонахождение: Ул. Русаковская, 4-8, ул. Русаковская, 2 / 1-4 (ожидается снос), ул. Гаврикова, 3/1,
Статус: , особого статуса нет

Строительство жилого массива Русаковский велось не по единой схеме, и здания, входящие в его состав, легко воспринимались как самостоятельные комплексы.В отличие от многих других проектов массовой застройки того периода, усадьба отличается не ленточной, а периметровой застройкой, что позволяет сэкономить место для просторных зеленых дворов. Большинство зданий, составляющих поместье, имеют элементы традиционной конструктивистской архитектуры, в том числе парные треугольные эркеры, угловые балконы, приподнятые брандмауэры и полосатые узоры стен, теперь скрытые под слоем краски, которые раньше чередовались между кирпичом и лепниной в попытке имитировать популярные тогда сплошные окна.Среди прочих выделяются два Г-образных дома на Русаковской улице, спроектированные еще в начале проекта Борисом Улиничем. Их симметричные фасады, украшенные узорами с индивидуальным рисунком для каждого уровня, выходят на улицу через щели узких центральных окон. Кирпичные круглые розетки украшают центры обоих фасадов. Фотографии 1930-х годов показывают, что палитра зданий включала красный кирпич, кремнеземный кирпич, белую штукатурку и расписную штукатурку. Внешнее убранство напоминает мебель, созданную советскими кооперативами в 1920-х годах в стиле рационалистического модерна.Сейчас эти дома ждут грядущего сноса под прикрытием уличной рекламы.

АТС

Здание в нынешнем состоянии

Здание в нынешнем состоянии

Архитектор: В. Патек
Построен: 1927 — 1928
Расположение: ул. Бакунинская, 5,
Статус: Нет особого статуса

По проекту В.Патека были построены первые три телефонных станции Москвы на улицах Бакунинская, Ордынка и Арбат.Т-образные четырехэтажные корпуса были открыты для посетителей: в них, помимо телефонной станции, размещались также местные почтово-телеграфные отделения и пункты связи междугородней связи. Ступенчатый монументальный фасад с большими гладкими верхними частями для размещения больших уличных знаков «столб», «телефон» и «телеграф» был рассечен как по вертикали, так и по горизонтали контрастными — предположительно красными и серыми — полосами, поддерживающими оконные и каркасные линии. Эти здания имеют простой и лаконичный дизайн, оптимизированный для работы со стандартным оборудованием и выполнения четко определенных общественных функций.При этом эти станции, а также нестандартная Таганская АТС, которая недавно была снесена против воли 38 тысяч москвичей и экспертного сообщества, на самом деле не являются производственными зданиями. Эти центры связи эпохи авангарда в настоящее время находятся под угрозой сноса как «нефункционирующие промышленные объекты». Официальная позиция девелоперской компании, поддерживаемой Департаментом культурного наследия Москвы, гласит, что эти обмены являются не чем иным, как «вызывающими депрессию» «гнилыми зубами центра города» и должны быть снесены, чтобы освободить место для новых разработок.Следующей в очереди снесут вокзал на Бакунинской.

Школа № 600 (Школа на деревянной площади)

Школа в нынешнем состоянии

Школа в нынешнем состоянии

Школа в нынешнем состоянии

Архитектор: Анатолий Антонов, Игорь Антипов
Построен: 1929 — 1935
Расположение: ул. Хавская, 5
Статус: лишен статуса объекта культурного наследия, внесен в список ценного градообразующего здания

Дизайн этой школы-гиганта на 2 400 учеников следовал новому принципы организации учебного процесса: большое количество места отведено под просторные залы, холлы, специализированные рабочие классы и лаборатории.Школа даже получила собственную башню с двухуровневой смотровой площадкой для метеорологических экспериментов и астрономических исследований. Школы, спроектированные конструктивистами, отличаются от школ, построенных в более поздние годы, своим неограниченным, развернутым планированием, которое следовало определенной логике внутренних пространств и связей. Школа на Деревянном квадрате, спроектированная конструктивистом Анатолием Антоновым в форме буквы F, опирается на две оси: n-образную парадную лестницу изнутри и уже упомянутую башню с круглыми окнами-иллюминаторами снаружи.Большой театральный зал со сводчатым потолком расположен в кубическом пространстве справа от главного входа. В начале 1930 года к проекту присоединился архитектор Игорь Антипов, который придал зданию «постконструктивистский» блеск, добавив портик к фасаду здания и украсив его интерьеры колоннами, терраццо-полами и кессонными потолками. Сегодня практически все школьные здания эпохи конструктивизма, не прошедшие реставрацию, подвергаются сносу или полной реконструкции.Здания подпадают под действие закона, изданного осенью прошлого года, который вводит определенные стандарты для учебных заведений, запрещает использование деревянных потолочных балок при строительстве и запрещает дальнейшее использование нереставрированных зданий 1920-1930-х годов в образовательных целях. Образцовую школу, которая когда-то принимала сотни посетителей, в том числе Индиру Ганди, Джавахарлала Неру, Эрнста Кренкеля и Никиту Хрущева, могут снести уже в 2017 году.

Текст: Александра Селиванова

Фото Ильи Егоркина / Институт «Стрелка»

Четыре лучших конструктивистских дома Москвы

Фото Lite в Википедии

Где самые интересные конструктивистские постройки в Москве?

• Шуховская радиобашня: Революционный образец строительной инженерии и шедевр конструктивизма, Шуховская башня передала телевидение и радио на протяжении 80 лет.40-этажное гиперболоидное сооружение было одним из первых в мире, и его строительство поощрялось лично Лениным.
• Рабочий клуб Русакова: Один из многих советских рабочих клубов, нацеленных на объединение досуга и идеологии и создание новой формы общественного пространства. Клуб Русакова представляет собой огромный зрительный зал с движущимися стенами и имеет форму огромного механизма, олицетворяющего промышленные амбиции СССР.
• Центросоюз Дом: Знаменитый архитектор Ле Корбюзье стал победителем международных архитектурных конкурсов со своим проектом этого советского правительственного здания.Революционное сочетание открытых пространств, широких коридоров и большого количества естественного света — революционный дизайн отражает революционный дух того времени.
• Дом Наркомфина: Экспериментальный жилищный проект, направленный на перепланировку доступного жилья и постепенную перестройку быта. Дом Наркомфина объединил под одной крышей все элементы коммунальной и жилой жизни — двухуровневые апартаменты, ясли, библиотеку и даже сад на крыше.

Конструктивизм — художественная философия, возникшая в середине 1910-х годов в России и призывающая к целенаправленному конструированию искусства.В ранний советский период было оговорено, что все формы искусства и дизайна должны иметь функцию в рамках социализма: поэтому конструктивизм представил себя как подходящее художественное движение для этого периода. Считалось, что, сделав внешнее окружение человека гармоничным с идеологией, можно повлиять на его внутренние мысли и поведение — сами здания могут сыграть важную роль в построении нового советского человека. Это побудило советских архитекторов и инженеров принять всевозможные новаторские идеи и технологии: перепроектирование общественных пространств, рабочих мест и жилых районов могло вдохновить на советский менталитет извне.Многие здания конструктивизма все еще можно увидеть по всей России, особенно в Москве. Вот четыре самых ярких конструктивистских здания столицы, призванных создать утопию из вездесущности.

Шуховская радиобашня

Фото savethetower в Википедии

Шуховская радиобашня — шедевр строительной инженерии и икона конструктивизма. Архитектор Владимир Шухов создал первые в мире гиперболоидные конструкции, состоящие из прямых балок, изгибающихся вокруг друг друга и сужающихся внутрь к точке: легкие, элегантные и прочные.Шуховская башня — одно из таких сооружений. Он не только раздвинул границы инженерного искусства, но и стал наглядной демонстрацией современного и ориентированного на будущее менталитета, укоренившегося в России, идеалы советского государства буквально простирались до небес. Три года работы, с 1919 по 1922 год, привели к возвышению здания высотой почти 40 этажей, которое было видно со всей Москвы. Ленин лично распорядился выделить армию стали для строительства башни. С этой башни Советский Союз впервые в своей истории смог передавать радио и телевидение, и продолжал это делать до 2002 года.Сегодня Шуховская башня, к сожалению, находится под угрозой, она находится на элитной недвижимости в центре Москвы и страдает от недостатка ремонта. Широкие международные кампании выступают против уничтожения такого знакового объекта наследия, и любители архитектуры, посещающие Москву, должны нанести визит, пока не стало слишком поздно.

Адрес: ул. Шухова, 8

Рабочий клуб Русакова

Фото Ludvig14 в Википедии

Рабочий клуб Русакова построен в 1928 году по проекту архитектора Константина Мельникова.Это лишь один из многих рабочих клубов, созданных в раннем Советском Союзе, целью которых было объединить досуг и идеологию, создав пространство, где рабочие могли собираться публично и наслаждаться приемлемыми развлечениями. В клубе Русакова есть зрительный зал на 1400 человек, размер которого можно регулировать с помощью подвижных стен. Конструктивистский дизайн клуба также отражает стремления нового советского государства: его внешний вид представляет собой огромную шестеренку, здание представляет собой индустриальную утопию, в которой рабочие могли жить своим домом.С годами клуб пришел в упадок, но в 2012 году начался проект по его полной реставрации в соответствии с первоначальными планами строительства как внутри, так и снаружи.

Адрес: ул. Стромынка, 6

Центросоюз, дом

Фото Ludvig14 в Википедии

Здание Центросоюза было спроектировано известным архитектором Ле Корбюзье для Центрального союза потребительской кооперации, входящего в состав Советского правительства. Огромное здание могло вместить 3500 человек, с офисами, ресторанами, театром и многим другим.Ле Корбюзье выиграл международный архитектурный конкурс на проектирование здания и заявил, что «с большой радостью я делюсь своими знаниями с нацией, которая строится в соответствии с ее новым духом». И действительно, в соответствии с В советских устремлениях Ле Корбюзье намеревался создать пространство открытой планировки, способствующее максимально возможному взаимодействию между пользователями здания: широкие коридоры, офисы открытой планировки, лестницы, замененные пандусами, а лифты — патерностерами, множественные точки входа и панорамные окна.Каждая отдельная часть дизайна была новаторской, но все части соединились воедино. К сожалению, очень скоро после постройки здание подверглось критике со стороны Сталина, объявившего неоклассицизм идеологически приемлемым архитектурным стилем. Сегодня это штаб-квартира Росстата, Росстата.

Место нахождения: улица Мясницкая, 39

Дом Наркомфина

Фото Амоса Джексона в Википедии

Дом Наркомфина был экспериментальным проектом, предназначенным для размещения работников Народного комиссариата финансов.Архитекторы Моисей Гинзбург и Игнати Милинис стремились перепроектировать доступное жилье и реструктурировать домашнюю жизнь, но, зная, что принуждение людей к радикальной адаптации их домашних условий встретится с борьбой, они стремились делать это постепенно. Небольшие частные жилые помещения были сохранены, но были добавлены большие общественные помещения. Общественные и частные пространства были спроектированы так, чтобы стимулировать более активное участие в общественной жизни: спальни и ванные комнаты имели низкие потолки, тогда как общие помещения имели более высокие потолки. Наркомфин был оборудован всеми удобствами, необходимыми для зарождающейся общественной жизни: столовой, библиотекой, яслями, спортзалом и даже полезной крышей.В коридорах были стеклянные окна и добавлена ​​«улица в небе», позволяющая людям легко перемещаться между коммунальной и жилой половинами здания. Посредством таких переходных жилищных проектов, как дом Наркомфина, жителей побуждали вырваться из своих старых семейных привычек, не будучи полностью лишенными своих старых удобств.

Место нахождения: Новинский бульвар, 25

Конструктивистская архитектура России в 7 зданиях

Радиобашня Щукова | © Arssenev / Wikimedia

Рожденная в рамках одноименного художественного движения, конструктивистская архитектура пережила свой расцвет в Советском Союзе в начале 20 века.Сочетая концептуальный дизайн и геометрическую эстетику с коммунистическим чувством совместной жизни и общей социальной цели, конструктивистская архитектура была школой мысли, раздвигающей границы, которая бросила вызов традиционной эстетике дизайна, идеям и представлениям о том, как жить. Хотя многие здания находятся в разной степени ветхости, их наследие по-прежнему напоминает нам об эпохе смелого дизайна и эпических идей. Вдохновитесь некоторыми из самых эпических дизайнерских решений начала 20 века в этих впечатляющих зданиях.

Облачное железо, спроектированное в 1924 году русским художником и архитектором Эль Лиссики, представляло собой серию из восьми одинаковых горизонтальных L-образных зданий, которые так и не были реализованы. Однако они должны были пересекать основные перекрестки Бульварного кольца, средней кольцевой дороги Москвы. Согласно проекту, на горизонтальном блоке, возвышающемся на 50 метров над уровнем улицы, должны были быть построены трехэтажные квартиры и офисные помещения, которые также должны были выполнять функции трамвайных остановок. Вертикальный пилон простирался под землю и служил точкой доступа к системе метро, ​​соединяя квартиры и офисы с системой общественного транспорта через внутреннюю лестницу.

Эль Лисицкий, фото художника его рисунка «Облачное железо. Земельный план. Вид со Страстного бульвара, 1925 г. | © Van Abbemuseum, Eindhoven

Коммунальный дом текстильного института

Московское здание, спроектированное Иваном Николавом в 1931 году, было рассчитано на 2000 студентов. Идея дизайна заключалась в том, чтобы отделить и максимизировать общие зоны от жилого пространства, которое было сведено к минимуму до спального места — все имущество нужно было хранить в шкафчиках в общественных местах.Конечным результатом является H-образное здание: коммунальный блок, соединенный с учебным корпусом восьмиэтажным коридором из общежитий длиной 200 метров. В первоначальном дизайне общежития были всего 2х2 метра и без окон. Однако это было сочтено слишком экстремальным, поэтому размеры комнаты были увеличены до 2,7 × 2,3 метра и установлены окна.

2-й Донской пр-д, 9, Москва, Россия, 115419

На полуострове Екатеринбургского городского пруда выступает очаровательный спортивный комплекс «Динамо».Одно из самых знаковых зданий города и старейший спортивный комплекс в городе, он был построен в 1934 году и с тех пор использовался в качестве спортивно-оздоровительного центра. Сейчас это место споров, поскольку городская элита и власти хотят использовать это место для строительства новой церкви. Местные жители утверждают, что эта церковь будет построена за счет величайших достопримечательностей города и станет значительной культурной потерей для города, который известен своим конструктивистским фасадом.

💞

Сообщение, опубликованное пользователем Follow us❣ (@nighttttttttttttttttttttttt) на 27 сентября 2017 г. в 5:33 PDT

Hotel Amanauz

Hotel

Отель Amanauz, получивший прозвище «Honeycomb Hotel» из-за его выступающих шестиугольных балконов, является настоящим праздником бетона и жестокости прямо в самом сердце Кавказских гор.В нем 480 номеров, кинотеатр на 630 мест, а также множество социальных и культурных объектов, никто никогда не использовал их, потому что отель так и не был закончен. Проект начался в 1985 году, и, несмотря на несколько раз смену владельца, строительство вскоре прекратилось. Сейчас это возврат к советскому стилю середины века. Хотя он был построен через 60 с лишним лет после первой волны конструктивизма, большая часть его геометрии соответствует стилю.

Еще один нереализованный проект — Дворец Советов должен был стать одним из самых эпичных конструктивистских проектов в СССР.Этот административный центр и конгресс-холл планировалось построить прямо у Кремля, где сейчас стоит Храм Христа Спасителя. Строительство началось в 1937 году, однако было остановлено немецким вторжением в 1941 году. К 1942 году стальная рама была разобрана и использовалась в инфраструктуре и в качестве фортификационных сооружений. В то время это было бы самое большое здание в мире.

Художественный образ Дворца Советов | © Илья Илусенко / Викимедиа

Дом Моссельпром

Корпус

Дом Моссельпром | © Андрей Крюченко / Викимедиа

Сочетание конструктивизма и авангарда, он наиболее известен своими панелями, написанными одним из основоположников конструктивистов, художником Александром Родченко и его женой Варарой Степановой.Построенный в начале 1900-х годов как жилой дом с рестораном, он сначала рухнул вскоре после постройки. Два дополнительных этажа были добавлены в рамках реконструкции для использования Моссельпромом, агентством, представляющим производителей продуктов питания и расходных материалов. Родченко и Степанова нарисовали фасад с рекламой «Моссельпром» на начальных панелях, которые с тех пор закрашены.

Спроектированное известным архитектором Андреем Крячковым, отмеченное наградами здание «100 квартир» было спроектировано для советской элиты в Новосибирске в 1930-х годах.Он состоял из восьми этажей, в которых было 100 квартир разной площади (сейчас их 110). За свои усилия по проектированию этого здания, наряду с несколькими другими в городе, Крячков был награжден золотой медалью на Международной выставке искусства и технологий в современной жизни в Париже в 1937 году.

Конструктивистская карта Москвы

Журнал «Стрелка» изучил процесс разработки и отбора Конструктивистской карты Москвы и узнал, какие здания, к сожалению для создателей карты, не попали в нее.

Молодое лондонское издательство Blue Crow Media только что выпустило карту на двух языках со зданиями московского авангарда. Карта будет представлена ​​на «Стрелке» 14 сентября в рамках публичного выступления «Спасение конструктивизма: теория и практика». Журнал Strelka Magazine пообщался с издателем карты Дереком Ламбертоном, фотографом Натальей Меликовой и историком Николаем Васильевым о деталях процесса отбора, малоизвестных постройках, попадающих в коллекцию, выборе красно-желтой цветовой схемы и основной аудитории. карта.Как оказалось, процесс его создания является правильным отражением того, что происходит с памятниками авангарда сегодня.

НАПРАВЛЯЮЩИЕ ПО РЕДКИМ СТИЛЯМ

Blue Crow Media фокусируется на архитектуре 20-го века, особенно на стилях после Второй мировой войны и движениях, которые их вдохновляли. На первой карте, выпущенной издателем, была изображена бруталистская архитектура Лондона: ее относительная непубличность была важна для авторов руководства. Следующий путеводитель посвящен лондонскому ар-деко, а третий — московскому конструктивизму.Выбор последнего отчасти был связан с тем, что оба основателя исследовали русский авангард в своих тезисах.

Работа над картой началась в январе, когда Дерек впервые увидел фотографии, сделанные Натальей Меликовой, основательницей The Constructivist Project, и пригласил ее принять участие. Впервые Наталья полюбила авангард еще тогда, когда она изучала фотографию в Сан-Франциско и работала над диссертацией, посвященной творчеству Александра Родченко.«Я узнал о конструктивизме через фотографии Родченко; Я раньше даже не слышал слова «конструктивизм». Когда я приехал в Москву в 2010 году, я отправился на поиски всех этих зданий и увидел их в их нынешнем состоянии… Моя диссертация называлась «Конструктивистский проект». Через несколько лет я снова вернулся в Россию, на этот раз с выставкой. Тем не менее, мой интерес сместился с фотографирования на сохранение и исследование авангарда, и теперь у меня нет возможности отказаться от этого дела.”

Генеральный секретарь Московского филиала DoCoMoMo Николай Васильев стал третьим участником проекта. В 2011 году он вместе с Еленой Овсянниковой написал «Архитектура авангарда». Москва. Конец 1920-х — начало 1930-х годов, книга, в которой упоминалось около 500 объектов и содержались подробные карты. Однако вряд ли кому-то понравится таскать по городу 500-страничный фолиант, поэтому на этот раз Васильев работал над карманным путеводителем формата А2, дополненным иллюстрированным списком зданий с краткими описаниями на русском и английском языках.

50 ШАГОВ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ: МАГАЗИНЫ, ПАРКОВКИ, БАССЕЙНЫ

По словам Васильева, предложенный формат карты основывался на двух правилах. Во-первых, все выбранные здания должны быть расположены в центре города, иначе карта будет слишком мелкой. В результате карта покрывает территорию между Гаражом Интурист на Сущевском Валу на севере, Домом Мосторга на улице Красная Пресня на западе, улицей Шабловка на юге и Гаражом Госплана на Авиамоторной улице.на восток. Однако было сделано два исключения: добавлены специальные стрелки для прямого направления пользователей в общественную баню и бассейн Пролетарского района и клуб фабрики «Свобода».

Во-вторых, путеводитель был ограничен 50 наиболее важными зданиями. «В первую очередь это здания, которые стоит посетить: Дом Наркомфина, Моссельпром, Центросоюз, Клуб Русаков, Шуховская башня. Но нам удалось включить еще несколько малоизвестных объектов, в том числе здание Всесоюзного энергетического института.Его строительство под влиянием Ле Корбюзье началось одновременно с Центросоюзом, но было завершено раньше. Другой пример — Дом на набережной, мрачный исторический облик которого часто затмевает его выдающуюся авангардную архитектуру. Мы также упомянули несколько общественных гаражей, которые также часто остаются недооцененными », — сказал Васильев.

Наталья Меликова сетует на буквальное исчезновение некоторых построек из шорт-листа. Например, Таганская телефонная станция, одно из зданий, предложенных для карты, была снесена, когда работы над проектом еще продолжались.Стадион «Динамо», еще одно здание, которое Наталья хотела упомянуть, чтобы продемонстрировать разнообразие авангардного стиля, был сильно изменен недавней реконструкцией.

Хотя в окончательном путеводителе нет спортивных сооружений, он все же отражает разнообразие архитектурных форм той эпохи. В перечень упомянутых построек входят заводская кухня, бани, дом культуры, несколько магазинов, жилые дома и общежития, общественные здания, станция метро, ​​школа и ряд заводов.По словам Натальи, одной из преследуемых целей была демонстрация разнообразия авангардного наследия. «Вы должны думать об этом как о карте для новичков. Те, кто хорошо разбирается в предмете, могут придраться к нам, упустив что-то, но для тех, кто только знакомится со стилем конструктивизма, карта может оказаться ценным обзор, давая им направления для более тщательного исследования в более подробных источниках ».

АВАНГАРД КАК ПОПУЛЯРНАЯ КОНСТРУКЦИЯ И ТОЧКА ДАВЛЕНИЯ

Для каждого нового руководства Blue Crow Media выбирает наиболее подходящий дизайн.«Дизайн карты — прямое отражение эпохи авангарда. Мы позаимствовали нашу смесь желтого и красного из ранних советских карт, которые мы нашли в статьях Грега Миллера в Wired », — сказал Дерек.

Несмотря на то, что ранее Наталья Меликова много раз снимала некоторые здания, она сделала новые фотографии объектов для экскурсовода. «Я люблю снимать в стиле Родченко, но Дерек подумал, что фотографии будут недостаточно четкими, и у туристов кружатся головы. Более того, нам в основном нужны были вертикальные фотографии », — пояснила Наталья.«Но в некоторых случаях мы по-прежнему использовали старые фотографии. Например, Шуховская башня с ее новыми опорными конструкциями просто не производит такого впечатления, как раньше, а Зотовский хлебозавод сейчас покрыт лесами ».

В Москве карту можно будет купить в музее «Гараж», книжных магазинах «Фаланстер» и «Республика», а также на «Стрелке», но издатели обещают найти другие торговые точки в будущем. Николай Васильев настаивает, чтобы путеводитель продавался в гостиницах Москвы вместе с печатными путеводителями по Красной площади, московским монастырям и магазинам.Меликова отмечает, что карта может оказаться еще более полезной для иностранных туристов, поскольку большая часть информации, относящейся к эпохе конструктивизма, остается непереведенной. «Это странно. Например, олимпийская сборная России в Рио была одета в авангардную форму. Графический дизайн той эпохи имеет позитивный имидж и используется в целях пиара, но при этом соответствующий архитектурный стиль в значительной степени игнорируется », — сказала Наталья. «В последнее время мы стали свидетелями зарождения новой специальности фотографии: фотографировать авангардные здания до того, как они будут снесены.Надеемся, что карта поможет спасти постройки, привлекая к ним внимание. В тот момент, когда мы начинаем забывать, мы начинаем проигрывать ».

Откройте для себя московскую конструктивистскую архитектуру с этой новой картой.

Родина конструктивистской архитектуры, Москва является домом для многих из лучших мировых образцов бывшего визитного карточного советского стиля. Однако многие конструктивистские постройки, такие как Наркомфина и Шуховская башня, сейчас находятся под угрозой сноса. Эта карта Москвы с подробным описанием местонахождения городских икон конструктивизма, выпущенная в этом месяце, значительно упрощает их просмотр (пока они находятся здесь).

(любезно предоставлено Blue Crow Media)

«Для нас главным событием, более чем любое отдельное здание или архитектор, мы несколько дней гуляли по Москве, чтобы найти и исследовать эти здания», — сказал Дерек Ламбертон, основатель Blue Crow Media компания, опубликовавшая карту. «Это был лучший способ увидеть город, который я видел».

Ламбертон, по сути, сосредоточил свою магистерскую диссертацию в Университетском колледже Лондона на русском авангарде. Дизайнер карты Яакко Туомиваара сделал то же самое, когда учился в Королевской академии искусств.Вместе они отправились в Москву, чтобы познакомиться с конструктивистскими предложениями города, чтобы помочь им в создании и эстетике карты.

(любезно предоставлено Blue Crow Media)

Полученная карта демонстрирует 50 зданий. Работая с активистом по сохранению и фотографом Натальей Меликовой и Николаем Васильевым из DOCOMOMO Россия, Ламбертон смог выявить наиболее важные и влиятельные образцы конструктивистской архитектуры в городе. Многие из них созданы плодовитым архитектором-конструктивистом Константином Мельниковым.«Стилистически яркими моментами, безусловно, являются здания Мельникова, но исторически очень важен Наркомфин Гинзбурга с его ранней попыткой воплотить эксперимент общинной жизни», — сказал Ламбертон. Примечательно, что незначительное существование Наркомфина недавно было в новостях, когда было объявлено, что его владельцы планируют превратить его в «жилье бизнес-класса».

Ламбертон добавил: «Конструктивизм замечателен стилистически и представляет собой очень богатый исторический момент.Он воплощает в себе дух сложной и захватывающей послереволюционной эпохи в динамичной манере, легко понятной сегодняшнему зрителю. С точки зрения стилистики, это, безусловно, здания Мельникова, но исторически Наркомфин Гинзбурга с его ранней попыткой воплотить эксперимент общинной жизни имеет важное значение ».

Рабочий клуб Русакова. Построен в 1928 году по проекту Мельникова. (С любезного разрешения Натальи Меликовой)

На очереди «Бруталистская карта Вашингтона, округ Колумбия», которая выйдет в октябре.Карты продолжают поступать и после этого. «В ноябре мы выпустим обзор Берлина за ХХ век», — сказал Ламбертон. «На весну 2017 года у нас есть следующее: карта Бруталистского Сиднея, Модернистская карта Белграда, Бруталистская карта Парижа». Желающие могут найти свои карты здесь.

Три карты, выпущенные на данный момент. (Предоставлено Blue Crow Media)

Москва на чертежной доске

20 марта 2017 г.

от Arthur House

Когда Ленин перенес столицу России обратно в Москву в 1918 году, город, который на протяжении двух столетий играл вторую скрипку после Санкт-Петербурга — остро нуждался в модернизации.Его жилье и инфраструктура больше напоминали провинциальный город, чем столицу нового коммунистического мирового порядка. Москва с ее луковичными куполами и кремлевскими башнями по-прежнему символизировала древнюю феодальную Россию. Хотя он не был большим поклонником авангарда, Ленин понимал, что городу потребуется совершенно новый тип архитектуры, чтобы проецировать эгалитарные идеалы революции и означать полный разрыв с прошлым.

The Economist Today

Собранные вручную статьи, в вашем почтовом ящике

Ежедневное электронное письмо с лучшими достижениями нашей журналистики

Конструированный конструктивизм Рабочий клуб Русакова (1927-8) Мельникова

С этой целью он учредил новый Художественно-техническое училище, ВК h UTEMAS , декретом 1920 г.Самые громкие имена советского модернизма — Эль Лисицкий, Константин Мельников, Мосей Гинзбург, Владимир Татлин, Казимир Малевич — все будут связаны со школой в течение следующего десятилетия. Ателье этого «советского Баухауза» были горнилом трех движений — конструктивизма, рационализма и супрематизма — которые придали ранней визуальной культуре СССР смелый утопический характер.

Конструктивисты, считавшие, что искусство должно напрямую отражать современный индустриальный мир, оказали наибольшее влияние на городской пейзаж Москвы.(Супрематизм с его геометрическими формами и приглушенными цветами был ограничен искусством, в то время как архитекторы-рационалисты, озабоченные распределением психической энергии вокруг здания, реализовали несколько проектов.) Конструктивистские здания, характеризующиеся передовой инженерией из стекла и стекла. стали и откровенно коммунистического использования пространства, начали возникать по всему городу. Эти футуристические корабли для нового советского человека, такие как Клуб Русакова Мельникова, жилой квартал Наркомфина в Гинзбурге, универмаг братьев Весниных «Мосторг» и Шуховская телекоммуникационная башня, воплощали динамичные и прогрессивные идеалы времени.Среднему москвичу это должно было казаться приземляющимся космическим кораблем.

Приход Сталина к власти в конце 1920-х годов ознаменовал еще один драматический поворот в советской архитектуре. Чистая геометрия конструктивистов внезапно сменилась тяжелым, неприступным классицизмом, выражением тоталитарной власти в камне. Хотя никто не осмелился упомянуть об этом, этот новый монументальный стиль во многом черпал вдохновение из архитектурных традиций старого мирового порядка — империалистического, капиталистического и церковного.В этом новом консервативном климате конструктивистам пришлось адаптироваться или погибнуть.

«Представьте себе Москву», новая выставка в Музее дизайна в Лондоне, рассматривает различные незастроенные проекты этих двух заметно разных периодов 1920-х и 1930-х годов. Это плодородный предмет; Казалось бы, неиссякаемый аппетит Советов к архитектурным конкурсам привел к тому, что на бумаге осталось гораздо больше зданий, чем когда-либо было реализовано. А в первые годы после революции, во время и сразу после гражданской войны денег на строительство было очень мало.Это означало, что архитекторы могли мечтать о многом, создавая фантастические проекты, зная, что они никогда не воплотятся в жизнь.

«Коммунальный дом» (1919-20) Николая Ладовского

Коммунальная жизнь была в центре плана коммунистов по преобразованию общества путем разрушения семьи и освобождения женщин. «Социальные конденсаторы», подобные этому зданию, могут вместить сотни людей, которые будут делить кухню и детскую, давая женщинам возможность получить новые навыки и в конечном итоге присоединиться к рабочей силе.С его восходящей спиральной структурой, символизирующей прогресс (показано здесь в поперечном разрезе), поразительный дизайн Ладовского перекликается со знаменитым памятником Татлину Третьему Интернационалу (который также никогда не будет построен). Ладовский, основавший в 1923 году архитектурное объединение рационалистов ASNOVA , предложил увенчать этот тип зданий ракетами, чтобы запускать жителей в космос.

«Облачное железо» (1923-5) Эль Лисицкого

Эль Лисицкий предложил горизонтальные, T -образные «облачные утюги» или «небесные вешалки» в качестве ответа на небоскребы, доминировавшие в капиталистическом Нью-Йорке.Размещенные на перекрестках Садового кольца, кольцевого бульвара, окружающего центр Москвы, они будут выполнять функции офисов и жилых помещений, обеспечивая при этом доступ с улицы к новым остановкам трамвая и метро, ​​расположенным ниже. Придавая абстрактным формам супрематизма трехмерность, эти структуры должны были радикально изменить облик Москвы. Они также были разработаны, чтобы продвигать эгалитаризм советской идеологии, в которой власть — как и жизненное пространство — распределялась между рабочими.

«Дворец Советов» (1931-41) Бориса Иофана

Подорвав в 1931 году Храм Христа Спасителя, крупнейшую церковь Москвы, Сталин взялся заменить его вечным памятником Советской власти.Высотой 416 метров и с 6000 комнатами (включая зал на 21000 мест для партийных собраний) Дворец Советов был сталинской архитектурой в ее наиболее деспотически чрезмерной форме. Если бы оно было завершено, это было бы самое высокое здание в мире. Тяжелый, орнаментальный и спроектированный для проецирования «вертикали власти», он во всех отношениях противопоставлял гладкий, подвижный, социально «горизонтальный» модернизм 20-х годов. Строительство началось в 1937 году, но было остановлено во время Второй мировой войны, прежде чем проект был заброшен и заменен бассейном в 1958 году.

«Комиссариат тяжелой промышленности» (1934–36) братьев Весниных

Этот образец был одним из более чем 100 заявок на печально известный конкурс на разработку сталинского Наркомтяжпрома, или Наркомтяжпрома. Здание должно было занять огромное место прямо напротив Мавзолея Ленина на Красной площади, что символизировало центральную роль промышленности в сталинизме и требовало сноса всего исторического района Китай-города. Комиссариат так и не был построен, что заставило некоторых предположить, что соревнование было всего лишь способом отличить стойких модернистов, таких как братья Веснины — обратите внимание на преобладание стекла и футуристических переходов по воздуху в этом плане — от лояльных приверженцев нового классицизма.

«Здание Организации Объединенных Наций» (1947-8) Ивана Леонидова

Этот строго геометрический дизайн резиденции Организации Объединенных Наций во многом опирался на нереализованный дипломный проект Леонидова для Института Ленина, огромного «центра знаний» для СССР, , сделавшее себе имя в 1927 году. Леонидов получил безупречное конструктивистское образование, обучаясь у Александра Веснина и Мосея Гинзбурга, но приход Сталина обернулся катастрофой для его карьеры: единственной его конструкцией, которая когда-либо осуществилась, была лестница. на санаторий в г. Кисловодск.

Представьте себе Москву: архитектура, пропаганда, революция Музей дизайна, Лондон, до 4 июня

КОНСТРУКТИВИЗМ

ВСЕ

КОНСТРУКТИВИЗМ ОБЗОР За 15 или около того лет своего существования, с первых лет Советской власти до начала 1930-х годов, конструктивизм стремился изменить концепции архитектурного пространства, создать среду, которая привела бы к новым социальным ценностям, и в то же время использовать передовые конструктивные и технологические принципы.Парадоксально, но бедность и социальный хаос первых революционных лет подтолкнули архитекторов к радикальным идеям дизайна, многие из которых были связаны с уже процветающим модернистским движением в изобразительном искусстве. Например, концепции пространства и формы Эль Лисицкого, наряду с концепциями Казимира Малевича (1878–1935) и Владимира Татлина (1885–1953), сыграли важную роль в развитии архитектуры, выраженной в «стереометрических формах», очищенных от декоративные элементы эклектичного прошлого. Эксперименты Лисицкого, Василия Кандинского и Малевича в живописи и Татлина и Александра Родченко (1891–1956) в скульптуре создали возможность нового архитектурного движения, которое Лисицкий определил как синтез живописи и скульптуры. На начальном этапе конструктивизм был тесно связан с радикальными дизайн-студиями. Выдающееся учреждение было названо ВХУТЕМАС (русское сокращение от «Высшие художественно-технические мастерские») после реорганизации Свободных мастерских в 1920 году.В 1925 г. он был вновь реорганизован, в дальнейшем он получил название Высший художественно-технический институт (ВХУТЕИН). ВХУТЕМАС-ВХУТЕИН отнюдь не был единственным московским учреждением, занимавшимся преподаванием и практикой архитектуры в 1920-х годах, но он был уникальным по своему охвату (в том числе изобразительному и прикладному искусству), а также по разнообразию программы и точки зрения, существовавшие до закрытия в 1930 году. Теоретическое руководство ВХУТЕМАСу обеспечивал Институт художественной культуры (ИНХУК, также основан в 1920 г.), который пытался создать науку, «аналитически и синтетически исследующую базовые элементы как для отдельных искусств, так и для искусства в целом.Его первая программа, разработанная Кандинским, многие в ИНХУК сочли слишком абстрактной, и вскоре Кандинский уехал в Германию и в Баухаус. Однако озабоченность абстрактными теоретическими принципами не утихла с уходом Кандинского. Действительно, проблема теории и строительства стала основным источником фракционных споров в русском модернизме. Суть спора между рационалистами или формалистами и конструктивистами заключалась в относительной важности эстетической теории в отличие от функционализма, основанного на технологиях и материалах. Идеологи конструктивизма утверждали, что работу архитектора нельзя отделять от утилитарных требований технологии. Теоретик-конструктивист Моисей Гинзбург (1892–1946) обвинил рационалистов в игнорировании этого принципа. АСНОВА, основная группа рационалистов, в которую входили Николай Ладовский (1881–1941), Владимир Кринский (1890–1971), Николай Докучаев (1899–1941) и какое-то время Лисицкий, в ответ обвиняла конструктивистов в «технологическом фетишизме».” Тем не менее, обе группы разделяли озабоченность по поводу связи между архитектурой и социальным планированием, и обе настаивали на четко определенной структурной массе, основанной на лаконичных геометрических формах, и черпали вдохновение из модернизма в живописи и скульптуре. Принципы конструктивизма продемонстрированы в работах Александра Родченко, который в 1921 году определил строительство как современный спрос на организацию и утилитарное применение материалов.Не менее влиятельными были работы Лисицкого и Малевича, чьи абстрактные архитектурные модели («Проунсы» Лисицкого и планета Малевича, или архитектоничность) представляли собой высшую изысканность «чистых» пространственных форм. Для Малевича архитектонические формы были логическим продолжением его «супрематизма». Даже когда искусство (и скульптура) продолжали оказывать глубокое влияние на развитие современного архитектурного дизайна, архитектура стала рассматриваться как доминирующий, объединяющий элемент в синтезе форм искусства.Самым драматическим выражением художественной формы как функции материала, раскрытого в космосе, был утопический проект Татлина для памятника Третьему Интернационалу (1919–20), рассчитанного на высоту 400 метров, со спиральной стальной рамой, содержащей вращающуюся серию геометрические формы. Памятник был признан технологически невозможным, когда большая модель, построенная Татлиным, была доставлена ​​в Москву для выставки и обсуждения. Тем не менее, проекты Татлина, Лисицкого и других архитекторов и студентов мастерских ВХУТЕИНа заметили новое движение, прославившее строгую логику недекорированной формы как продолжения материала и призванное в полной мере участвовать в формировании советского общества. В начале 1920-х гг. Эволюция конструктивистских идей в ИНХУКе прошла через ряд полемических фаз (термин «конструктивизм» еще широко трактовался и еще не приобрел «функционалистский» архитектурный акцент середины 1920-х гг.). Фракции чистого искусства, находившейся под влиянием Кандинского, противостояли «производственники» (связанные с Левым фронтом искусств), которые предвосхитили эпоху инженеров, контролирующих массовое производство полезных, нехудожественных объектов.Реакция обеих сторон, особенно первой, привела в 1921 году к формированию группы художников-конструктивистов: Александр Веснин, архитектор; Алексей Ган, искусствовед, пропагандист; Родченко, скульптор и фотограф; Владимир и Георгий Штернберг, дизайнеры плакатов; Варвара Степанова (1894–1958), художница, сценограф. До 1925 года конструктивистам нечего было показать в реальном строительстве, чем их более теоретически мыслящим коллегам, рационалистам.Необходимость социальной и экономической реконструкции резко ограничила доступные ресурсы, особенно для структур, требующих относительно интенсивного использования современных технологий. Фактически, наиболее продвинутыми конструктивистскими работами начала 1920-х годов были деревянные декорации Александра Веснина, Варвары Степановой и Любови Поповой. К 1924 году архитекторы-конструктивисты, какими бы ощутимыми они ни были, приобрели решительное лидерство в лице Александра Веснина и Моисея Гинзбурга. В 1924 году вышла в печать книга Гинзбурга «Стиль и эпоха», которая заложила теоретическую и историческую основу для новой архитектуры нового века, лишенной прежде всего эклектики и эстетизма капиталистической архитектуры на рубеже веков. В следующем году конструктивисты основали Союз современных архитекторов (ОСА), а в 1926 году Союз начал издавать журнал «Современная архитектура» под редакцией Гинзбурга и Веснина. Пожалуй, наиболее ярким примером функциональной эстетики является собственное творение Гинзбурга — доходный дом Наркомфина (1928–1930) для Наркомфина, спроектированный в сотрудничестве с Иваном Милинисом.Меньшие масштабы здания Наркомфина (рассчитанного на 200 жителей) лишь незначительно способствовали разрешению жилищного кризиса в городах, но они иллюстрируют заявления Гинзбурга о необходимой взаимозависимости эстетики и функционального дизайна, от интерьера до экстерьера. Построенный для размещения квартир, а также спальных комнат, организованных в общую жилую систему, интерьер был тщательно спроектирован, как и во многих конструктивистских зданиях.Основное строение, к которому с одного конца примыкало большое здание коммунальных служб, опиралось на пилоты (теперь закрытые), а кульминацией конструкции стал солярий открытого типа. Передний, или восточный, фасад здания определяется широкими горизонтальными линиями оконных планок, а на нижних этажах — смежных балконов. Концепция функционализма Гинзбурга для проекта Наркомфина показывает сходство с работами Гропиуса и Де Стейла. Однако самое близкое сходство с понятием Ле Корбюзье о Unite d’Habitation.(Ле Корбюзье и Гинзбург были лично знакомы, и в 1927 году французский архитектор был включен в правление Современной архитектуры.) Более крупные коммунальные многоквартирные дома того периода были обязательно менее изысканными в деталях, но несколько примеров, таких как массивная постройка Ивана Николаева. Восьмиэтажное общежитие (1000 комнат, каждая по шесть квадратных метров, на 2000 студентов), построенное в 1929–1930 годах в Донском переулке на юге Москвы, было поразительно футуристичным по обтекаемым очертаниям своего машинного века.Среди других ярких примеров конструктивистской архитектуры в Москве — Дом Известий (1927) Григория Бархина (1880–1969), Зуевский рабочий клуб (1927–29) Ильи Голосова (1883–1945), Государственное торговое агентство (1925–1945). 27) в Госторге Бориса Великовского (1878–1937) и Наркомата земледелия (1929–33) Алексея Щусева (1873–1949). Наиболее продуктивными сторонниками конструктивизма были братья Веснины: Леонид, Виктор и Александр. Среди их наиболее значительных работ — универмаг «Мосторг» (1927–29), клуб общества царских политзаключенных (1931–34) и большой комплекс из трех зданий (1932–37), служивший рабочим клубом. и Дом культуры Пролетарского района, фабрика и район на юго-востоке Москвы. Конструктивизм отнюдь не ограничивался Москвой. Во многих других советских городах, таких как Ленинград, Нижний Новгород (или Горький), Свердловск, Новосибирск, Казань и Харьков, были реализованы крупные проекты, показывающие, насколько идеи, разработанные конструктивистами, были ассимилированы в архитектурную практику. В Харькове массивный комплекс из нескольких зданий, известный как Государственное промышленное здание (Госпром, 1926–28), был спроектирован архитектурным коллективом под руководством Сергея Серафимова (1878–39).В Свердловске, весь центр которого был перепроектирован с участием таких архитекторов, как Моисей Гинзбург, большой жилой и офисный комплекс, известный как Деревня чекистов (1929–38), был спроектирован И. Антоновым, В. Соколовым и А. Тумбасовым. . В Ленинграде, который под руководством Сергея Кирова начал оправляться от стремительного экономического и политического упадка после революции. Конструктивистская архитектура была особенно заметна в планировке административных и культурных центров самых крупных пригородных районов города, где строилось жилье для рабочих.(Исторические центральные районы города остались в основном нетронутыми благодаря комплексной политике сохранения и ограниченным ресурсам заброшенной столицы.) Одним из первых примеров конструктивизма в Ленинграде был Московско-Нарвский районный дом культуры (1925–27; позже переименован во Дворец культуры Горького) Александра Гегелло (1891–1965) и Давида Кричевского. По сути, симметричная структура, спроектированная вокруг клиновидного амфитеатра на 1900 мест, компактное здание продемонстрировало начало функциональной монументальности, продиктованной реальными обстоятельствами, игнорировавшейся в более ранних соревнованиях Дворца рабочих и Дворца труда. В том же районе было построено несколько типовых объектов, в том числе рабочий дом (1925–27) Гегелло и др. На Тракторной улице, универмаг и «фабрика-кухня» (1920–30; необходимость готовить дома) в обтекаемом стиле раннего Баухауза Армена Баручева (1904–76) и других, а также «Школа 10-летия Октября» (1925–27), спроектированная Александром Никольским на Забастовочном проспекте. Центром района (впоследствии переименованного в Кировский) был Дом Советов (1930–34) по проекту Ноя Троцкого (1895–1940).Его длинный четырехэтажный офисный блок, очерченный горизонтальными оконными планками, заканчивается с одной стороны перпендикулярным крылом с закругленным фасадом, а с другой — строго угловатой десятиэтажной башней с угловыми балконами. Столь же строгий, неприукрашенный стиль, подчеркивающий основную геометрию форм, был принят Игорем Ивановичем Фоминым (1903–) и А. Даугуль (1900–41) для Московского окружного Дома Советов (1931–35) на Московском проспекте. И все же фасад, состоящий из сегментированных окон одинакового размера, означает повторение зарождающегося бюрократического стиля, а не обтекаемую динамику более ранних конструктивистских работ. Несмотря на появление последних образцов конструктивистской архитектуры, таких как Дом Правды (1931–35) Пантелеймона Голосова (1882–1945), в советском архитектурном дизайне 1930-х годов все чаще использовались историцистские подходы к артикуляции структуры, независимо от того, были ли они получены из различных вариантов. неоклассицизма или небоскреба готики. Только в 1960-х годах критический интерес к конструктивистским концепциям и инновациям начал возрождаться. Хотя наследие конструктивизма долгое время игнорировалось в Советском Союзе, необходимо подчеркнуть, что конструктивизм и родственное ему искусство авангарда имели значительный успех в Европе.Лисицкий, который провел 1922–25 в Германии, превосходно служил пропагандистом движения, и связи между ИНХУК и Баухаузом были тесными. В течение 1920-х годов многие русские художники, работавшие во ВХУТЕМАСе и ИНХУКе, посетили Запад (Кандинский, Малевич, Габо и Певзнер), в то время как западные архитекторы посетили и во многих случаях работали в Советском Союзе (Бруно Таут, Эрнст Май, Эрих Мендельсон, и Ле Корбюзье). Выставки модернистского советского искусства проводились в различных городах Европы, а также в Нью-Йорке, а западные журналы, такие как L’Esprit Nouveau и De Stijl, писали о конструктивизме и последних достижениях в русской архитектуре.Интерес Запада к наследию конструктивизма продолжается и по сей день в форме многочисленных публикаций и крупных музейных выставок, посвященных творчеству конструктивистов. УИЛЬЯМ БРАМФИЛД Sennott R.S. Энциклопедия архитектуры ХХ века, Том 1 (A-F). Фицрой Дирборн., 2004. ГАЛЕРЕЯ 1923, Рекламный плакат Родченко, Александр Родченко 1919-1920, памятник III Интернационалу, Владимиру Татлину 1925-1927, Дом культуры (позже переименованный во Дворец культуры Горького), Ленинград, СССР, Александр Гегелло и Давид Кричевский 1925-1927, Школа 10-летия Октября, Ленинград, СССР, Александр Никольский 1926-1928, Государственный промышленный корпус, Госпром, МОСКВА, СССР, Сергей Серафимов 1927, Дом рабочих на Тракторной улице, Ленинград, СССР, Александр Гегелло 1927, дом Известий, МОСКВА, СССР, Григорий Бархин 1927-1929, Зуевский рабочий клуб, МОСКВА, СССР, Илья Голосов 1927-1929, Универмаг Мосторг, МОСКВА, СССР, братья Веснины: Леонид, Виктор и Александр 1928-1930, доходный дом Наркомата финансов, МОСКВА, СССР, Моисей Гинзбург 1929-1930, Общежитие, МОСКВА, СССР, Иван Николаев 1929-1933, Наркомат сельского хозяйства, МОСКВА, СССР, Алексей Щусев 1929-1938, село чекистов, Свердловск, СССР, И.Антонов, В.Соколов, А.Тумбасов. 1930-1935, Московский районный Дом Советов, Москва, СССР, Игорь Фомин и А. Даугуль 1931-1935, дом Правды, Москва, СССР, Пантелеймон Голосов 1932–1937, рабочий клуб и Дом культуры Пролетарского района, МОСКВА, СССР, братья Веснины: Леонид, Виктор, Александр АРХИТЕКТОРЫ ГИНЗБУРГ, МОЙСЕЙ МЕНДЕЛЬСОН ЭРИХ ТАУТ, БРУНО ВЕСНИН, АЛЕКСАНДР, ЛЕОНИД ВЕСНИН, ВИКТОР ВЕСНИН ЗДАНИЯ 1919-1920, памятник III Интернационалу, Владимир Татлин 1920-1930, универмаг и «фабрика-кухня», Ленинград, СССР, Армен Баручев 1925-1927, Государственное торговое агентство в Госторге, МОСКВА, СССР, Борис Великовский 1925-1927, Дом культуры (позже переименованный во Дворец культуры Горького), Ленинград, СССР, Александр Гегелло и Давид Кричевский 1925-1927, Школа 10-летия Октября, Ленинград, СССР, Александр Никольский 1926-1928, Государственный промышленный корпус, Госпром, МОСКВА, СССР, Сергей Серафимов 1927, Дом рабочих на Тракторной улице, Ленинград, СССР, Александр Гегелло 1927, дом Известий, МОСКВА, СССР, Григорий Бархин 1927-1929, Зуевский рабочий клуб, МОСКВА, СССР, Илья Голосов 1927-1929, Универмаг «Мосторг», МОСКВА, СССР, братья Веснины: Леонид, Виктор и Александр 1928-1930, доходный дом Наркомата финансов, МОСКВА, СССР, Моисей Гинзбург 1929-1930, Общежитие, МОСКВА, СССР, Иван Николаев 1929-1933, Наркомат сельского хозяйства, МОСКВА, СССР, Алексей Щусев 1929-1938, село чекистов, Свердловск, СССР, И.Антонов, В.Соколов, А.Тумбасов. 1930-1934, Дом Советов, Ленинград, СССР, Ной Троцкий 1930-1935, Московский районный Дом Советов, Москва, СССР, Игорь Фомин и А. Даугуль 1931-1934, клуб общества царских политзаключенных, МОСКВА, СССР, братья Веснины: Леонид, Виктор и Александр 1931-1935, дом Правды, Москва, СССР, Пантелеймон Голосов 1932–1937, рабочий клуб и Дом культуры Пролетарского района, МОСКВА, СССР, братья Веснины: Леонид, Виктор и Александр БОЛЬШЕ ВНУТРЕННИЕ ССЫЛКИ Гинзбург, Моисей; Мендельсон, Эрих; Таут, Бруно; Веснин, Александр, Леонид и Виктор ДАЛЬНЕЙШИЕ ЧТЕНИЯ Конструктивизм, вероятно, наиболее изученная тема в истории архитектуры России.Западные ученые, а также российские специалисты, такие как Хан-Магомедов, много писали о движении в целом и о конкретных архитекторах и художниках, связанных с ним. Бархин М.Г. и др. (ред.), Мастера советской архитектуры об архитектуре, 2 тт., М .: Искусство, 1975 Близнаков, Милка, «Реализация утопии: западные технологии и советская авангардная архитектура», в книге «Перестройка русской архитектуры», под редакцией Уильяма Брамфилда, Нью-Йорк: Cambridge University Press, 1991 Борисова Елена А., и Татьяна Павловна Каждан, Русская архитектура конца XIX — начала XX века, М .: Изд-во «Наука», 1971, . Брамфилд, Уильям Крафт, История русской архитектуры, Кембридж и Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета, 1993 Брамфилд, Уильям Крафт и Блэр Рубл, Жилье в России в современную эпоху: дизайн и социальная история, Вашингтон, округ Колумбия.С .: Издательство Центра Вудро Вильсона, Кембридж и Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета, 1993 Коэн, Жан Луи, Ле Корбюзье и таинственная история Курсов: Теории для Москвы, 1928–1936, Брюссель: Мардага, 1987; как Ле Корбюзье и Мистика USS R: Теории и проекты для Москвы, 1928–1936, перевод Кеннета Хилтона, Принстон, Нью-Джерси: Princeton University Press, 1991 Кук, Кэтрин, Теории русского авангарда искусства, архитектуры и города, Лондон: Academy Editions, 1995 Гинзбург, Моисей Яковлевич, Стиль и эпоха, М .: Государственное Издательство, 1924; как стиль и эпоха, перевод Анатоля Сенкевича, Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1982 Хан-Магомедов Селим О., Александр Веснин и русский конструктивизм, Нью-Йорк: Риццоли, 1986 Хан-Магомедов, Селим О., Пионеры советской архитектуры: поиск новых решений в 1920-е и 1930-е годы, перевод Александра Ливена под редакцией Кэтрин Кук, Нью-Йорк: Риццоли и Лондон: Темза и Гудзон, 1987 Хазанова В.Е., Советская архитектура первых лет Октября, 1 917–1925 гг. (Советская архитектура первых лет октября 1917–1925). М .: Наука, 1970, . Копп, Анатоль, Конструктивистская архитектура в СССР, Лондон: Academy Editions и Нью-Йорк: St.Martin’s Press, 1985 Lissitzky, El, Russland: Die Rekonstruktion der Architectur in de r Sowjetun ion, Вена: Schroll, 1930; как Россия: архитектура для мировой революции, перевод Эрика Длухоша, Кембридж, Массачусетс и Лондон: MIT Press, 1970 Лоддер, Кристина, Русский конструктивизм, Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета, 1983 Паперный, Владимир, Культура «Два»: Советская архитектура, 1932–1954, Анн-Арбор, Мичиган: Ардис, 1984 Рябушин, А. About Author alexxlab Добавить комментарий Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт